Флуар, поводья ухватив,
Вскочил в седло, нетерпелив,
Ибо к возлюбленной спешит;
Ему немедля подан щит,
На коем выкованы тонко
Из злата и сребра три львенка:
Края сияют, словно пламя,
А самый центр украшен львами.
Отделан сарацинским златом
Ремень, и выглядит богатым
По шелку новому шитье.
360 И подают ему копье;
Так он им бьет, что, сколь ни крепки
Преграды, все разбиты в щепки,
И молвит: «Господин, копье
Пусть в снаряжение мое
Пойдет, с ним я легко сумею
Сломать в сраженье вражью шею».
Тот, к радости его великой,
Снабдил еще надежной пикой:
Сталь острая была клинком,
А яблоневый ствол древком.
И он, вооружен столь грозно,
Пустился тотчас, ибо поздно,
В путь, поскакав во весь опор;
Страдает из-за Бланшефлор,
Боясь, что не поспеет к сроку.
«Эй, конь, — кричит, — прибавь-ка скоку!
Во всю помчаться надо мочь:
Коль не удастся ей помочь,
Как жить тому, на ком сей грех?
380 Вовек не знать ему утех».
Желая свой приезд ускорить,
Коня не устает он шпорить,
Чтоб ей успеть помочь, пока
Возможно, — ибо смерть близка.
Приносит королю известье
Майдьен: «Все сделал честь по чести,
Дрова уж занялись огнем».
Тот говорит: «Итак, начнем».
Обеих дам хватают сразу
По королевскому приказу;
К огню ведут их прямиком.
Едва ль кто в страхе был таком,
Как королева, и в тревоге:
Без чувств упала дамам в ноги.
Народ весь плачет; больше ста
Людей свалила дурнота.
Для Бланшефлор же мука злая
Глядеть, как мать, в огне желая
Сгореть пред ней, спешит туда;
400 Но речь учтива, как всегда:
«Зоветесь правым вы владыкой!
Смерть матери виной великой
Вас отягчит. Велите мне,
Чтоб не смотреть, сгореть в огне
Пред ней. О, сенешаль, жестоки
Не будьте столь, продлите сроки;
Творцу я вознесу мольбу,
Чтоб он простил свою рабу!»
Майдьен в ответ: «Продлить-то можно,
Да только дело безнадежно,
Вас все же предадут костру,
А прах развеют на ветру».
На небо, преклонив колени,
Она взглянула в умиленье:
«Царь славы и господь, в дни оны
Нам даровавший все законы,
Творец земли[115] и неба правый,
Благословенье миру давый,
И рыб, и птиц, и всех зверей
420 Создавший волею своей.
Вы грешных ангелов, в гордыне
На вас восставших, благостыни
Лишили, сбросив их с высот
В столь горестный приют невзгод
И бед, что сердцем не помыслить
И языком не перечислить
Всей маеты и злых докук,
И страхов, и бессчетных мук.
Чтоб, отданная под начало
Деннице, та не пустовала
Юдоль, был создан человек,
Но он соблазна не избег:
Велели с ним делить досуги
Вы женщине, жене, подруге,
Ее из мужнина ребра
Создав, когда пришла пора.
С ним быть во всем единодушной
Ей приказав и вам послушной,
В священном поселить краю
440 Решили их, то бишь в раю.
К священному свели их саду
И дерево открыли взгляду,
Сказав, что на себя же суд,
Плодов отведав, навлекут.
Когда дошла до сатаны
Весть, что они сотворены
И что в юдоли поселили
Их той, где он доныне в силе,
Весьма озлился лиходей
И поспешил, как мог скорей,
Попасть намеренье имея
Сперва к жене под видом змея:
Сказал, что коль плода вкусят
Они, то множество услад
Изведать могут в соучастье
И приобщиться вашей власти.
Был плод в безумье съеден ею:
Поняв лукавую затею,
Адаму съесть его дала,
460 Тем причинив изрядно зла.
Быв в дивные одеты платья
Там наверху, они, понятье
Вдруг получив о наготе,
Ушли из рая, бросив те
Места, где пребывать дотоле
Могли вдвоем по вашей воле.
вернуться
115