-Сымай халат и сандалии,- сказала прабабушка.
Я испуганно посмотрела по сторонам.
-Давай-давай,- бабуля, не дождавшись, сама начала расстегивать пуговицы,- нету тут никого кроме нас.
Пока она сворачивала халат, я послушно сняла сандалии и встала, прижав руки к груди и озираясь по сторонам. От страха у меня побежали мурашки по всему телу.
Бабушка, увидев это, хмыкнула, вытащила из своей торбочки лыковую кисточку и поллитровую банку с какой-то жидкостью и начала разрисовывать меня узорами с ног до головы. От жидкости несло самогонкой.
-Она и есть, - подтвердила бабуля,- только трав в ней без счету настоено.
Закончив с рисованием, она сложила все в свою сумку и начала опять читать заговор.
Что-то тяжелое навалилось на плечи и пригнуло к земле. Я хотела закричать, но горло перехватила судорога. Неуклюже упав на правый бок, я скрючилась в неудобной позе. В висках щелкнуло, и я почувствовала, как зубы начинают выползать из челюстей и заостряться. С тихим шорохом полезли белые волосы на руках, острая боль пронзила позвоночник, Я заскребла острыми когтями по земле, собирая мох в кучки, и потеряла сознание,
Мне снился удивительный сон. Я мчалась, прыгая с ветки на ветку по ночному лесу, залитому лунным светом. Мое гибкое тело легко взлетало в воздух и летело вперед до встречи с очередным деревом, намертво впиваясь в него когтями. Иногда от меня в панике бросались в стороны мелкие тени. Но мне было не до них. Непонятный зов звал вперед и вперед. Это было так здорово! Высоко над землей, мчаться, не думая ни о чем, и полностью отдаться наслаждению бегом.
Но вот где-то в отдалении на краю слышимости в голове появился голос. Он становился все сильней, а тот зов, что неосознанно гнал меня все дальше и дальше в сумрак леса, вдруг исчез.
-Бабуля зовет,- разочарованно поняла я, и хотела продолжить свой бег. Но, нет, тело не подчинилось моим приказам и послушно повернуло в обратную сторону.
Как только я подчинилась приказу прабабушки, замершее тело рыси вновь обрело гибкость и стремительно помчалось на ее зов.
Когда я последним прыжком оказалась на поляне, то обнаружила, что бабушки там нет. Зато в избушке тускло светился желтоватый огонек, и пахло дымом.
Я мягко прокралась к дверям и тут услышала в траве шевеление. Прыжок и в моей лапе оказалась жирная полевка. Еще секунда и я пережевываю восхитительно пахнущий травой и кровью кусочек мяса.
Осознание того, что сделала, пришло слишком поздно, когда пища уже проглочена. Единственное, что раздражает сейчас – мышиный запах. Нужно срочно от него избавиться.
Когда бабуля, привлеченная шумом, вышла на порог, она увидела, как я, сидя на траве, тщательно вылизываю свои лапы.
-Ага, ты уже здесь!- добродушно сказала она,- а я никак не пойму, где ты могла застрять? Смотрю, ты добычу словила. Это хорошо, а то у нас тут кроме чая пустого ничего нет.
-Ну, хватит умываться, пошли в дом, и смотри на Филю не кидайся. Он тебе глаза живо выклюет,- предупредила она.
Я согласно мурлыкнула и пошла вслед за ней в дом.
В избушке, места было совсем немного, в углу была железная печка, в которой сейчас потрескивали горящие дрова, на ней шумел черный закопченный чайник. Остальное пространство занимали две широкие лавки с наброшенными на них шкурами и между ними стол, представлявший собой разрезанный пополам древесный нарост. Я никогда не думала, что кап может быть такого размера, чтобы сделать из него стол. К стене была прибита лестница, которая вела на чердак. На этой лестнице сидел филин и подозрительно смотрел в мою сторону.
Я наморщила нос и зашипела. Прабабушка сразу закричала:
-Но-но, я кому сказала, Филю не трогать!
Филин заерзал на перекладине и неожиданно, раскрыв крылья, вылетел в открытую дверь.
-Ну, вот спугнула птицу, - укоризненно сказала бабушка и пошла к закипевшему чайнику. Поставила его на стол и тяжело уселась на лавку.
-Садись рядком,- предложила мне она. Я легко вспрыгнула на лавку и недовольно зафыркала. От шкур лежащих не ней шел незнакомый тяжелый запах.
-Не фыркай! - сказала бабуля, - не барыня, потерпишь. Лучше перекинься, сейчас чаю попьем из местной водички, да домой начнем собираться.
Я жалобно мяукнула, намекая, что не понимаю, как начать превращение.