– Ты кричал? – спокойным, сонным голосом спрашивала его жена, проснувшаяся от крика.
И он смотрел на неё расширившимися от страха и ужаса глазами, полными непонимания и просьбы о помощи.
В последнее время Стивен стал страшиться темноты. Он не только не мог выйти на улицу в тёмное время суток, – он не мог заснуть в темноте!
Врач посоветовал ему писать рассказы. «Пишите о своих фобиях, о своих страхах. В какой-то мере, излагая на бумагу свой страх, своё переживание, – вы избавляетесь от этого…»
И Стивен начал писать. Он изучал, вникал, думал, записывал… Он полностью погрузился в этот мир.
«В чём же современники увидели сходство Лермонтова с Байроном» – размышлял он, лёжа под тёплым одеялом, обняв давно заснувшую жену… Было тихо, спокойно… Стивену даже стало казаться, что он сам погружается в сон…
Вдруг где-то слева блеснуло, как острие меча, как лезвие обнажённого ножа… Стивен вздрогнул! Мир перевернулся, смешался, растворился, и вновь собрался в единое целое, большое, огромное, длинное, скользкое!!!
Он обернулся.
Маленькие, жёлтые глазки, раскрытый рот, и красный, как знамя, язык; не язык – пламя! Ядовитое, тянущееся к нему, ярко-красное знамя!
Стивен закричал!
Жена в его объятьях заворочалась.
И, будто сквозь какую-то мглу, завесу, сон, он услышал уставший, сонный голос Дженни:
– Ты кричал?
Стивен почувствовал, как в его кость вгрызаются красные клопы.
А. А.
24-27.11.2022