Раздражающий звук его хохота вызывает во мне жестокое желание заставить его замолчать.
— Это все, на что ты способна? Давай, кричи изо всех сил своими жалкими легкими! Ну же, я хочу это услышать!
Как бы это ни было тщетно, я извиваюсь и подпрыгиваю в попытке высвободиться. Краем взгляда я замечаю лестницу и полки, заставленные банками для консервации. Но из-за моей борьбы я не могу разглядеть, что в них находится.
Жжение в затылке стихает, когда он бросает меня рядом с ржавой стиральной машиной. В тот момент, когда он отпускает меня, я использую эту возможность, чтобы подняться на колени и отползти прочь. Его руки скользят под мои подмышки, и я с удовольствием бью головой назад, наслаждаюсь звуком его злого ворчания, когда мой затылок ударяется о что-то твердое. Он издает яростный громкий рев и снова хватает меня за волосы. Еще одна мучительная вспышка боли пронзает мой череп.
Слабый стон вырывается из моих губ, когда он с такой силой дергает за волосы, что мне приходится встать на ноги. Мир вертится, как карусель, и я смотрю на свое отражение в воде, наполняющей большую белую ванну для стирки. Зловонный аромат тухлой серы воды из колодца заполняет мой нос.
Его тело прижимает меня к бортику, он крепко удерживает меня, ладонь упирается в мою макушку.
Мышцы дрожат от попыток откидывать голову назад. Я с трудом дышу через нос, паника внутри меня нарастает, поскольку вода приближается к моему лицу.
— Скажи мне, что заставило тебя бояться воды? — напряжение в его голосе отражает тревогу, вибрирующую в моих костях.
Вспышки воспоминаний мелькают в моей голове. Крики. Давление на горле от безжалостного захвата моей матери. Жжение в легких.
Он приближает мое лицо к воде, подбородок касается холодной поверхности. Сквозь ржаво-окрашенные глубины, на дне раковины что-то виднеется. Пряди длинных волос. Глаза, покрытые молочной пленкой.
Отрубленная голова. Голова Лайлы.
О, боже! Нет!
— Она сопротивлялась не так сильно, как ты, — хихикает он, пальцы впиваются в мой череп.
— Иди… нахуй! — мое сопротивление обрывается ледяной жидкостью на моем лице, когда он погружает мою голову под воду – лицом к лицу к отрубленной голове Лайлы. Ужас и паника разрывают мои мышцы. Несмотря на то, что мои руки все еще связаны сзади, я извиваюсь и сражаюсь с ним. Бесполезный крик вырывается из меня в виде заглушенных пузырей.
Борись!
Борись!
В суматохе я нахожу в себе силы сжать пальцы, вонзая ногти в что-то прижатое к моей ладони. Гневный рев говорит мне, что я причинила ему боль. Когда мое тело жестко ударилось о край ванны, он немного ослабил хватку, и я смогла поднять голову из воды, хрипя и задыхаясь.
В надежде избежать очередного погружения, я поворачиваю голову и замечаю мелькание тени у лестницы.
Не сейчас. Пожалуйста. Я не могу впасть в очередной приступ.
— Ебаная шлюха! — Джордан снова опускает мою голову в воду, на этот раз сдавливая мою ладонь. В попытке освободиться один из моих пальцев сгибается в неправильном направлении, и отвратительный хруст отправляет волну боли по моему суставу. Я издаю еще один тщетный крик, выпуская последние остатки воздуха из легких. Мои мышцы сходят с ума, дрожат, трясутся, отчаянно жаждут хоть глотка воздуха. Жгучая дыра в моей груди умоляет, чтобы ее наполнили.
Головокружение накрывает меня.
— Би.
Я слышу шепот моей матери, спокойствие в ее голосе – приятный контраст по сравнению с хаосом в моей голове.
— Иди сюда, детка. Мне тебя так не хватало.
Давление на моей голове ослабевает.
Я – перышко, парящее на ветру. Легкое и беззаботное.
Я позволяю ему забрать меня. Все глубже и глубже во тьму.
Глава 3
Звуки криков прорываются сквозь пустоту. Ужасные, скручивающие кишки крики. Мои? Не могу понять. Мучительная боль охватывает мою ладонь и распространяется до запястья. Я не могу поднять ее. Почему? Пытаясь немного потянуть руки, я обнаруживаю, что они связаны за моей спиной. Да, теперь я вспомнила.
Палец кажется втрое больше обычного, пульсируя при соприкосновении с другой рукой. Я пытаюсь лишь слегка пошевелиться, но острая боль как раскаленный свинец вгрызается в мои костяшки.
Я издаю сдавленный стон и открываю глаза, уставившись на темные балки над собой. Звуки вырывают меня из сонного оцепенения, и я поворачиваю голову вправо, следуя за ними. Мутная пелена сковывает мой взгляд, но темная фигура напротив постепенно становится четкой. Он присел, уперев локти в согнутые колени. Татуировки покрывают его обнаженный торс и мощные мускулистые бицепсы, которые сгибаются, когда он вытирает нож о джинсы. Еще чувствуя головокружение, я моргаю, преодолевая липкость в глазах, и сосредотачиваюсь на том, что похоже на пугающую птичью маску на его лице. Я знаю из прошлого семестра, что такую носили врачи во время чумы.
Кто он, мать твою, такой?
Еще один крик.
Что-то мелькает в углу моего зрения. Я поворачиваю голову и вижу блондина, Джордана, висящего вниз головой с потолочных балок, толстая веревка скрипит с каждым его движением. Его связанные руки болтаются под головой, а очки сбиты и вот-вот упадут с его носа.