— Так ты вернулась в Ковингтон вместо поездки к Лилии? — лифт открывается, и я завожу Мариссу внутрь вместе с несколькими студентами.
— Конечно, нет. Я не хочу иметь ничего общего с этим ребенком. Не понимаю, зачем Лилия поехала туда, но я осталась здесь. Без понятия, почему она так добра к нему. Он неудачник. И такой… тупой. Мы и так еле сводим концы с концами. Зачем нам еще один лишний рот?
Лифт останавливается на моем этаже, и после короткой прогулки по коридору мы доходим до моей комнаты.
Сжимая глаза, я качаю головой.
— Прости. Больше никаких разговоров о проблемах, обещаю, — я открываю дверь в свою одноместную комнату, которую мне удалось получить после того, как моя соседка по комнате уехала в прошлом семестре.
— Ничего страшного. У меня дома тоже все плохо. Папа снова начал пить, так что… ты знаешь, как это бывает, — Марисса бросает свою сумку на пол возле моей кровати и плюхается на стул у моего письменного стола.
— Это ужасно. Как долго он продержался на этот раз? — я беру свою бутылку с водой с тумбочки и опираюсь на стену рядом с плакатом Arctic Monkeys.
Она вздыхает, закатывая глаза.
— Он был трезвым примерно два месяца, три дня и пять часов. Поверь, я бы предпочла слушать твои семейные драмы, чем находиться дома.
— Мне жаль, что у тебя тоже все дерьмово. Но, эй, у нас выходные с Гарри Поттером, мармеладными мишками и попкорном. Что может быть лучше, правда?
— На самом деле… — она прикусывает нижнюю губу и достает из кармана пальто небольшой черный кошелек. — Я думала о кое-чем другом.
Черт. Мне не нравится хитрая улыбка на ее лице. В конце концов, у Мариссы своя история. В основном безобидная. Поздние свидания с мальчиками из школы, и она пару раз сбегала из дома – но я знаю, что у этой девчонки есть и дикая сторона. Гораздо более дикая, чем у меня. И в таком месте, как «Светлые Горизонты», где персонал следит за каждым вашим движением, это может обернуться катастрофой.
— Что ты имеешь в виду? Мы всегда устраиваем марафон по Гарри Поттеру в это время года.
— Ага, когда мы были детьми. Тебе восемнадцать, Би. С тех пор, как ты переехала сюда, у тебя не было ни одной безумной веселой ночи.
Я насмешливо фыркаю и скрещиваю руки на груди.
— У меня были безумно веселые ночи.
— Например? Назови хоть одну.
Несколько месяцев назад один из студентов «Светлых Горизонтов» достал фляжку виски из стола мистера Джейкобса, и мы тайком спустились в подвал, чтобы попробовать его. Поправка: я отказалась. Но я наблюдала, как другие пробуют, волнуясь, что нас поймают.
Пока я погружена в свои размышления, она достает то, что похоже на водительское удостоверение, и протягивает его мне.
— Поздравляю. Теперь ты официально можешь пить.
Смотря на этот кусочек пластика, я нахмуриваюсь, рассматривая блондинку на фотографии. Особенно ее бледно-голубые глаза и, самое главное, отсутствие кисты у уголка ее брови, которую все обычно сразу замечают.
— Ты принесла поддельное удостоверение? Она абсолютно не похожа на меня.
— Люди красят волосы, Би.
— Не в волосах дело, Мар. У нее совершенно другое лицо. Нос. Цвет глаз. Все.
— Существуют контактные линзы. Слушай, я просто подумала, что мы могли бы повеселиться. Развлечься с горячими парнями.
Я бы с удовольствием ушла отсюда хотя бы на ночь, но я не стану рисковать с этим ужасно подделанным удостоверением.
— Это бары для студентов. Они обучены замечать такие вещи.
— Тогда найдем место, где студенты не тусуются. Я просто хочу вытащить тебя отсюда хотя бы на одну ночь.
Покачивая головой, я замечаю на карточке адрес в Нью-Мексико и бронзовый оттенок кожи девушки. Моей бледной заднице никогда не удастся притвориться ею.
— Здесь комендантский час. В общежитие нужно возвращаться до восьми. Потом закрывают двери.
— Тогда уйдем до восьми.
— И что дальше? Будем спать на улице?
Она фыркает и закатывает глаза.
— Господи. Не делай вид, что мы никогда не убегали из дома. Ты знаешь, как это делается – надо просто открыть окно, и ты свободна.
Я возвращаю ей удостоверение.
— Я пас. Хочешь провести ночь в каком-то дрянном баре? Твое дело. Я останусь. Не могу все испортить. Они меня вышвырнут.
— Из-за одного нарушения? Да ладно, — возражает она, продолжая держать карту, как будто я передумаю.
— Я не пойду. Если ты хочешь пойти – иди, я не могу тебе запретить, но я останусь здесь.
Она откидывает голову назад и стонет.
— Ладно. Мы останемся и будем смотреть те же скучные фильмы о Гарри Поттере, что и каждый год. При одном условии… хотя бы дай мне купить пару баночек зельцера1.
Ее отец алкоголик. Не понимаю, почему она так настаивает на выпивке сегодня вечером.
Я провожу пальцами по длинным, тонким шрамам, оставленным после того, как я увидела, что сделала с собой моя мать.
Наверное, другим самоповреждение тоже не покажется разумным.
Семейные травмы – отстой.
— Ладно, купи. Но проносить их будешь ты. Я не хочу иметь с этим ничего общего.
— Договорились. Но ты выпьешь со мной.
Я вздыхаю и закатываю глаза.