— Меня зовут Игорь Анатольевич. Я десять лет прослужил в уголовном розыске, а потом решил…
— Да-да. Вы профессионал, я верю.
— Вы та женщина, которая просила узнать, зачем муж каждую субботу ездит по Волоколамскому шоссе за Истру?
— Да. Я та самая женщина.
— Дело-то оказалось простенькое.
— Он искал там дачу, да? А теперь нашел.
— Да нет, не дачу. У него там любовница.
— Что?!
— С вами все в порядке?
— Не знаю.
— Послушайте, вы же сами хотели узнать.
— Да-да. Продолжайте, пожалуйста, я в порядке.
— Возможно, сначала он действительно искал дачу. Женщина, конечно, молодая и красивая, но можно было бы найти любовницу поближе, ведь приходится мотаться километров за пятьдесят каждую субботу.
— Сколько ей лет?
— Двадцать три.
— Двадцать три?!
— Да. Молодая, очень красивая девушка, разведена.
— Дети есть?
— Нет. Детей у нее нет. При разводе муж оставил ей большой дом, она, видимо, хотела продать его и купить квартиру.
— Дом в деревне?
— Нет. В черте города. Правда, городок маленький…
— Как странно. Речь шла о маленьком домике в деревне. Так что с этой женщиной?
— Вы подробности хотите знать? Фотографии увидеть?
— Нет. Я не хочу никаких фотографий. Как ее зовут?
— Алла.
— Красивое имя.
— Девушка тоже очень красивая.
— Да? И вам понравилась?
— Я-то здесь при чем?
— По голосу чувствую, что она вам понравилась.
— Ну, мало ли!
— Где она работает?
— Да, собственно, нигде.
— Что ж, он, должно быть, ее содержит.
— Да вы не переживайте так. Ну, ездит ваш муж к молодой девахе, никаких серьезных отношений у них нет. Устройте сцену, притопните ножкой, он тут же ее бросит. С кем не бывает. Главное, что вы узнали правду.
— Да-да. Что ж, спасибо.
— Если вам нужны подробности…
— Я позвоню.
— Всегда к вашим услугам.
Длинные гудки.
— Ника?
— Да?
— Ты дома? Господи, как хорошо!
— Только что с работы пришла. Рина, ты? С трудом тебя узнала! Богатой будешь.
— Ника…
— Господи, да ты плачешь!
— Ника, я… Была не права. Я так холодно с тобой тогда разговаривала, а ты мне правду сказала…
— О чем?
— О Марке.
— Так у него что, любовница?
— Да.
— Какой подлец! Ну, не переживай так.
— Что делать, Ника?
— Развестись, наверное.
— Я люблю его.
— Рина, он же тебе изменяет!
— Но я люблю его. Я ничего не могу с собой сделать. Ничего.
— Знаешь, я тоже это пережила.
— Ты. Ты умница, ты красавица, а я… я…
— Рина!
— Некрасивая, толстая, глупая, больная тетка! Ей только двадцать три года! Двадцать три!
— А тебе только тридцать. Старуха нашлась! Я, например, считаю, что у меня еще вся жизнь впереди. Я обязательно снова выйду замуж, рожу ребенка…
— Ребенка!
— Ой, извини, пожалуйста! Да и у тебя все будет в порядке. Ну, кто тебе запретил рожать? Кто?
— Тот врач. Ты помнишь?
— Ах, да. Помню. Мой хороший знакомый. Кардиолог. Но ты всегда можешь сходить к другому врачу. У нас все-таки провинция, а в Москве…
— Я живу в Москве всего лишь год. Господи, ну зачем дядя настоял на моем переезде в Москву? Такое ощущение, что он хотел убрать меня подальше из Истры!
— Может быть, и так.
— Мы столько лет прожили вдвоем, в его квартире… Было так хорошо, спокойно.
— Он знал, что скоро умрет, и хотел подготовить тебя к самостоятельной жизни. Нельзя всю жизнь надеяться на няньку. И потом, Марк живет в Москве. Зачем ему было переезжать?
— Все равно снимал квартиру.
— Рина, ты уверена, что он не из-за денег на тебе женился?
— Какая мне теперь разница? Конечно, Марк, он очень интересный.
— Да. Интересный мужчина.
— Интересный! Он настоящий красавец, я просто боюсь себе в этом признаться! Такой высокий, стройный, эти волосы, эти глаза…
— Да…
— На него многие женщины обращают внимание. Я даже ревновать не смею. Ну, какое право я имею его ревновать? Пусть у него любовница. Пусть. Молодая, красивая. Не бросит же он меня?
— Кто знает. Мужчины, они такие.
— Ты как своего поймала?
— Поймала?
— Ну, застукала? Он же тебе изменял?
— Да. Знаешь, сколько веревочке ни виться… Раз поверила, два поверила, а на третий проверила. У меня на такие вещи глаз наметанный, потому и тебе сразу позвонила.
— Спасибо тебе. Слушай, может быть, ты в Москву хочешь переехать?
— Я? В Москву?
— Я помогу тебе купить квартиру. Дам денег.
— Нет, Рина, я же сказала, что денег у тебя не возьму.
— Ладно, не будем пока об этом.
— Ты что-нибудь решила?
— Ничего. Абсолютно ничего. Как думаешь, а она мне может позвонить?
— Кто?
— Она.
— Любовница?
— Да. Она.
— Да зачем же?
— Ну, не знаю. Мне страшно.
— Тебе-то чего бояться? Ты жена.
— Жена… Я жена… Я у тебя время отнимаю. Ты с работы пришла, наверное, еще и не ужинала.
— Ничего. Мама еще разок подогреет.
— Как твои родители?
— Нормально.
— Болеют?
— Обходится как-то. Шестьдесят лет — это еще не смертельно.
— Вот и мой папа, наверное, тоже… Как думаешь, удобно ему позвонить?
— Не знаю. Я его как-то видела.
— Да? С… кем?
— С женой, с… сыном.
— Ему уже лет тринадцать, верно?
— Должно быть, около того. Все-таки надо отдать ему должное: до твоего совершеннолетия не женился и к женщине этой не переезжал. И с детьми не спешили.
— Да. Но мне все время кажется, что это было по обязанности. Он был со мной до восемнадцати лет, потому что дядя так хотел. Чтобы после смерти мамы отец не приводил в дом чужую женщину. Мы с ним совершенно чужие люди.
— С кем?
— С отцом. Ты меня, кажется, не слушаешь?
— Слушаю, слушаю, Рина.
— Ты ужинай. Я тебе как-нибудь еще разок позвоню. Можно?
— Господи, ну конечно! Ты не обижайся.
— Я понимаю. У всех проблемы, все заняты. Одна я ничем не занята, только своими… Ладно, до свидания. Целую.
— Целую. Все, пока.
Звонок.
— Алло?
— Рина? Ну, слава богу! Я хотела извиниться перед тобой.
— Ника?
— Да, я. Ты прости меня, страшно замоталась. Конец года, отчеты, отчеты…
— Ничего.
— Как у тебя дела?
— Неплохо.
— А с Марком?
— По-прежнему.
— Он дома, что ли?
— Нет. Его нет дома.
— Сегодня же суббота!
— Да. Сегодня суббота, и его опять нет дома.
— Так ты что, до сих пор не сказала ему, что знаешь?!
— Нет, не сказала.
— Ну, я тебе удивляюсь!
— Да. Мне все удивляются.
— Значит, он опять уехал?
— Да.
— И поэтому ты такая?
— Да.
— А почему к телефону долго не подходила?
— …
— Рина?
— Да?
— Что, опять?
— Да.
— Ты боишься, что позвонит человек, которого ты не хочешь слышать?
— Да.
— Тогда отключи телефон! Чего же проще?
— А вдруг позвонит Марк?
— Ну и что, господи?
— А вдруг с ним что-нибудь случится?
— Ну и что?
— Я не могу так. Вообще никак больше не могу. Я его то люблю, то ненавижу. Сама не знаю, чего больше. Все время думаю только о нем, о том, что делать. Сказать или не сказать? Я просыпаюсь с этой мыслью и засыпаю с этой мыслью. Не могу ни есть, ни пить, ни спать. Он спит, а я лежу рядом и смотрю в его лицо. Я не знаю, что мне делать. Я люблю его.