— Тебе повезло, что никто, кроме моего учителя по пирсингу, к ним раньше не прикасался, — я с трудом сглотнула, встретившись с его мрачным взглядом. — Больше никто и никогда.
Он тяжело сглотнул, и кадык заходил у него в горле.
— Больше никто?
Пришло время признать, что я была права. Я надеялась, что его собственническое отношение распространится и на это, что вместо того, чтобы напугать его, он будет рад, что я осталась нетронутой.
— Я девственница, — прошептала я, как будто это был мой маленький грязный секрет.
Его руки скользнули вниз, обхватывая мою уже влажную киску.
— Неужели я буду первым, кто попробует твою сладость?
— Угу, — удалось выдохнуть мне, мое тело дрожало от его прикосновений. — Ты хочешь попробовать меня на вкус?
— О, детка, я хочу не просто попробовать тебя на вкус. Я хочу тебя всю, — сказал он, поглаживая руками мои бедра. — Хочешь почувствовать мой язык на своей прелестной киске?
— Да, пожалуйста, мм — выдохнула я, уже потираясь о его ладонь.
— Мне нравится, что моя девочка нуждается во мне, — пробормотал он, скользя пальцами по моей влажности.
Затем так же быстро, как и начал, он убрал руку, и я застонала.
Он усмехнулся.
— Не волнуйся, малышка, я не собираюсь останавливаться. Только в первый раз, когда я заставлю тебя кончить, это произойдет у меня на языке.
Я даже не успела среагировать, как он пролез между моих ног. Я уставилась на него сверху вниз, а он ухмыльнулся, его рот остановился на моей обнаженной киске, и все причины возражать покинули мое тело.
Сначала он был нежен, запечатлев на моем холмике легчайший поцелуй, прежде чем медленно провел языком по моей щели. Я заерзала в предвкушении. Ни один мужчина никогда не прикасался ко мне там, и то, как Фокс смотрел на мою киску, словно был готов ее поглотить, заставило меня чуть не взорваться.
Он раздвинул мои бедра, так что я оказалась распростертой, как на пиру, в ожидании его влажного рта. Затем он нежно потерся носом о мой клитор, затем стал сосать чувствительный бутончик, и я непроизвольно подалась бедрами вперед.
— Фокс, — тяжело вздохнула я.
— Ты такая чувствительная, детка. Мне это нравится, — сказал он, произнося эти слова прямо в мою обнаженную киску.
Он ввел в меня палец, и я подалась вперед, мои ноги задрожали, когда он добавил еще один палец, входя и выходя из меня.
— Ты такая чертовски тугая. Мне нужно, чтобы ты расслабилась, чтобы позже принять мой член.
От его грязных слов у меня перехватило дыхание, а затем я вскрикнула, когда его губы вернулись к моему клитору, лаская его, пока он продолжал трахать меня пальцами. Я инстинктивно следовала его ритму и двигала бедрами в погоне за оргазмом.
Он застонал, прижимаясь к моему клитору, и его глаза встретились с моими. Его мрачного взгляда было достаточно, чтобы я сорвалась с катушек и закричала, когда мое тело задрожало вокруг его талантливого рта.
Он выпил все до последней капли, ощущая мои толчки, поцеловал мой живот и навис надо мной, весь загорелый и покрытый татуировками.
И его член.
Черт возьми, его прекрасный член, который я отчаянно хотела почувствовать внутри себя.
С кончика капала еще сперма. Просунув руку между нами, я погладила большим пальцем его кончик, а затем растирала липкую жидкость себе в губы.
— Черт, малышка, это было так чертовски сексуально. Тебе нравится, какой я на вкус?
— Да, — выдохнула я, слизывая капли с соленым привкусом.
Из глубины его горла вырвалось низкое рычание, прежде чем его губы снова оказались на моих, его язык пожирал меня, когда наши обнаженные тела прижимались друг к другу.
Он даже не был внутри меня, но ощущение того, как твердая выпуклость его массивного члена трется о мои половые губы, заставила меня вжаться в него, стремясь к новому оргазму.
Он засмеялся, отстраняясь от нашего поцелуя.
— Ты моя жадная девочка, не так ли? Ты так сильно хочешь мой член? Хочешь, я сорву эту вишенку? Потому что ты должна знать: если ты отдашь ее мне, пути назад не будет. Ты моя. Ты хочешь быть моей, детка?
— Да, пожалуйста, — умоляла я, протягивая руку между нами и обхватывая его член в кулак, едва способная обхватить его пальцами.
— Мне чертовски приятно чувствовать твою руку на себе, — пробормотал он, наклоняясь назад, чтобы прижаться головой к моей щели. — Но твоя тугая киска будет еще лучше.
Я глубоко вздохнула, когда он уставился на меня, и закрыла глаза.
— Не волнуйся, детка, — успокаивал он. — Я буду делать это медленно. Скажи мне, если будет больно, хорошо?