Постепенно усталость взяла своё, и трюкач погрузился в сон - тревожный и неспокойный. Ему виделось, как караван-призрак колесит полнолунными ночами по пустырям и погостам и созывает неживых зрителей на свои чудовищные представления. Карусели были покрыты ржавчиной, а краска на них облупилась. Ткань палаток выцвела и обратилась в лохмотья. Износившиеся механизмы шарманок выдавали вместо задорных и жизнерадостных мелодий какую-то заунывную и мрачную какофонию. Пруд с уточками покрылся илом и полон квакающих лягушек, а механические пловцы давно вышли из строя. Среди безжизненных павильонов скитаются серые тени. Вместо смеха и радости слышны стоны и плач. Безобразный клоун, усмехаясь оскалом голого черепа, зазывает призраков в балаган. Теперь они - единственные посетители цирка.
Фокус-покус проходит следом за ними, влекомый какой-то неведомой силой, и выходит на знакомый манеж. В воздухе стоит железеистый запах крови. Это пентаграмма, охватывающая всю протяжённость арены. По её краям, чередуясь, полыхают красные и чёрные свечи, но света достаточно. Показавшись из тени, горбатый ассистент делает кому-то знаки, и, повинуясь его командам, какие-то безобразные создания, похожие на громадных пауков, выпускающих тросы, спускают нечто накрытое полотном.
Когда предмет оказался посредине манежа, горбун небрежно стянул и отбросил полотно в сторону. То, что увидел спящий, напоминало ему «Индуса», но только вместо смуглой куклы в чалме перед ним находился Чезаре Великолепный, возле которого стояли две пары больших песочных часов. Фигуры на поле также отличались: с одной стороны находились знакомые по цирку товарищи, такие как Август и Густав, занимавшие места левой и правой ладьи, Человек-Оркестр и Загадочная Эльвира в роли коней, силачи Кшиштоф и Бруно в роли слонов, Марселина в роли ферзя и сам Фокус-покус в роли короля. Пешки тоже являлись приятелями, с которыми он поддерживал довольно близкие отношения, но те, кто были ему ближе остальных, стали фигурами на доске.
Напротив находились другие, не менее интересные экспонаты: Чезаре Великолепный в роли короля, его ассистент в роли ферзя и основная цирковая шушара, предпочитавшая лебезить и пресмыкаться, облизывая зад владельцу цирка.
- Добро пожаловать, - приветствовал гостя Чезаре. - Так понимаю, игра предстоит интересная.
Фокус-покус пожал плечами, не считая нужным ответить. В этот раз он понимал, что ему снится сон, но этот сон был из тех, которые ощущаются реальнее самой жизни.
- У меня уже давно не было достойного соперника. А играть с дилетантами наскучило, - посетовал Чезаре и, не дожидаясь ответа, протянул два зажатых кулака.
Не особенно задумываясь, что он делает, почему и зачем, пришедший коснулся его левой руки.
- Не угадал, - раскрывая пустую ладонь, констатировал магнетист. - Значит, первый ход - мой. Правила простые. По сути, те же самые классические шахматы, к которым ты привык, но есть некоторые нюансы: за каждой фигурой стоит чья-то жизнь, о чём нужно помнить, если жертвуешь кем-то или кого-то берёшь; впрочем, моё дело - предупредить, а дальше уже дело хозяйское; за одну ночь мы оба можем совершить не более одного хода, но не думай, что это может позволить лучше просчитать ходы, ведь просыпаясь, каждое утро ты будешь забывать текущее положение фигур; если кто-то проиграл - это означает конец как для него самого, так и для всех его фигур, поэтому съедать всех подряд совсем не обязательно, а наивную мысль проиграть, сохранив побольше фигур нетронутыми, можно отложить сразу; если будет ничья - игра начинается снова, а состав фигур обновляется, и так - до тех пор, пока кто-то не поставит мат, либо пока в его песочных часах не закончится песок.
- Ну, допустим, - удивляясь своеобразной логике сна, кивнул Фокус-покус. - А что стоит на кону? Я имею в виду - помимо, собственно, выживания?
- Это уже смотря кто победит, - без тени иронии ответил Чезаре. - Каждая отнятая в игре жизнь - продлевает мою собственную. Если партия будет за мной - обрету вечное бессмертие и больше не стану тратить время на утомляющие хлопоты. Поверь, я долго к этому готовился и просто так не уступлю. В то же самое время каждая отнятая в игре жизнь - сокращает твою собственную. Если партия будет за тобой - ты не только вернёшь её, но и сам определишь, как долго будешь жить ты и те, кто тебе особенно дорог. Хотя это само по себе не защитит ни тебя, ни их от всё ещё возможной насильственной смерти, несчастного случая или болезни.
- Неравноценный обмен, - с укоризной констатировал спящий.