– А где все это время был ваш ласковый садист Дмитрий? Цветочки на балконе поливал?
– Выбежал на крик, как раз вовремя. Александр-то, знаете, не самый крепкий, а этот амбал вроде и драться вознамерился. – Мой знакомец покачал головой, вздохнул. – Вид имел самый воинственный, во всяком случае.
– И чем кончилось?
– Дмитрий его отогнал, лишний раз напомнил, что я, простите еще раз, дебил дебилом и что-то выяснять у меня бесполезно. Еще добавил, что мне пора подгузник менять.
Я только хмыкнула про себя. Отважный санитар! Аплодисменты, браво, браво!
– Конечно, ему оставалось только уйти после этого, и он ушел. Матерился ужасно. Больше я его не видел.
– Н-да, занятная история… – протянула я.
Я практически уверилась, что этот амбал именно циркач Михаил и есть. Но нужно было уточнить.
– И, бога ради, Евгения, не придирайтесь так к Дмитрию. Он делает что может. У нас неплохой пансион, но не самый лучший, персонала не хватает. Дмитрий едва успевает помогать лежачим и сидячим. Да и не он один, сиделки есть…
– Но недостаточно, – досказала я.
– Недостаточно, – подтвердил Руслан Осипович. – Так что кто из постояльцев самостоятельный, справляется сам.
Насчет Руслана Осиповича я и не сомневалась. Не походил он на человека, которому нужен подгузник в его пенсионном быту.
И еще: я не расписывала старику подробно всех увиденных мной артистов цирка. Просто перечислила в тот раз, что понравилось, а что нет. Воздушные трюки, фокусы с огнем… Так что намеренное введение меня в заблуждение исключалось. Мой собеседник не мог знать, кого я в цирке в лицо видела, а кого – нет.
Опять же Шурка. Мне он врать не станет. Тем более когда проверяю рекомендацию.
– Вы, наверное, сильно испуганы после вчерашнего? – переменила я тему. Черт с ним, в самом деле, с этим санитаром.
– Да не то чтобы… Я такого явления, можно сказать, ожидаю всю жизнь, что в Тарасове живу. А я тут больше пятнадцати лет.
– То есть это уже не первый такой раз, когда вам заявляют, что вы чей-то отец?
– Нет, – потупился мой визави. – Я ведь давал объявление в газету.
Так, стоп-стоп-стоп. Сначала один момент…
– Руслан Осипович, а вчера вы в этом предполагаемом ребенке что-нибудь приметили? Здоровенный, да, рыжий… что-нибудь еще?
Пенсионер пожевал нижнюю губу, задумался. Наконец веско обронил:
– Речь. Дефективная. Не картавил, нет… не заикался… Знаете, про таких в детстве говорят: «Жует слова». До конца не договаривал, не слова, а обрубки. Александр – и тот с трудом понял. Что-то вроде «здрасть», «отвли» – вроде как «отвали» он ему сказал…
Горячо! Вот, значит, к кому этот гимнаст приехал! Ничего себе!
И два совпадения: цирковая деятельность (если мой потенциальный клиент не соврал о своей работе) и ядреная, огненная рыжина. Цвет-то редкий, это вам не каштановый.
– С этим пока что ясно. А что за объявление в газету? И в какую именно, кстати?
– Так вы согласны поработать? – Руслан Осипович обернулся ко мне, смотрел с робкой надеждой.
– Пока еще нет. Мне нужно больше деталей, чтобы принять решение. Что за объявление в газету? В чем вам вообще нужна помощь?
– В розыске.
Драматичная пауза, вздох… так, Охотникова, терпение. С пожилыми людьми ты уже работала, эта публика завсегда заковыристая. Даже если не нуждаются в памперсах.
– В розыске женщины, которая родила от меня ребенка.
О-о-оу.
Я присвистнула, вскинула брови.
– Мальчик или девочка?
– Представьте себе, я и этого не знаю!
«Представьте себе, представьте себе, никак не ожидал он…»
– Так, Руслан Осипович. – Я уселась поудобнее, хлопнула по коленям. – Я готова, по крайней мере, вас выслушать. Давайте по порядку, с самого начала. Только без воды, пожалуйста, одну конкретику. По существу.
– Да, вы правы! Что это я, в самом-то деле… Александр, тем более, говорил – с вами надо прямо и без вранья.
– Он совершенно прав. Приступайте, пожалуйста.
– Помните, я говорил – в Тарасове влюбился в женщину? Когда приехал на гастроли с цирком, еще в СССР?
– Помню прекрасно.
– Женщина была не одна. – Руслан Осипович виновато потупился. – Знаю, вы думаете – вот ловелас, приехал в чужой город, накуролесил…
– Пока что я ничего не думаю, – возразила я. – Рассказывайте, рассказывайте.
– Их было четверо. В свое оправдание скажу, что был тогда чересчур уж активен в амурных делах. Цирковые нравы простые. Резиновая мораль, что называется. И у мужчин, и у женщин. И гастроли были длинные – в целый месяц. Это был конец девяностого года… август, да. Советский цирк тогда уже разваливался, гастроли случались нечасто. А тут – аж месяц, и платили хорошо. Циркачи народ бесхитростный, номер отработал, а в свободное время – пьянки и… свободная любовь.