— У Алекса Рестарика была возможность убить Кристиана Гулбрандсена. Он приехал на машине и ехал через парк. А Стивен?
— Стивен был в это время с нами в Зале. Алекса я не одобряю. Он очень огрубел и наверняка ведет распутную жизнь. Но в роли убийцы я его себе не представляю. Да и зачем ему убивать моего брата?
— Мы возвращаемся к тому же, не правда ли? — сказал инспектор Карри. — А именно: что такого знал Кристиан Гулбрандсен, чтобы «кому-то» понадобилось его убить?
— Вот именно! — с торжеством сказала миссис Стрэт. — И это, безусловно, касалось Уолтера Хадца.
— А может быть, кого-нибудь более близкого?
— Что значат ваши слова? — резко спросила Милдред.
Инспектор Карри с расстановкой произнес:
— Мистер Гулбрандсен на этот раз проявил беспокойство о здоровье миссис Серроколд.
Миссис Стрэт нахмурилась.
— Мужчины постоянно тревожатся о моей матери, потому что у нее такой хрупкий вид. Должно быть, ей это нравится. А может, Кристиан чего-нибудь наслушался от Джульетты Беллевер.
— А сами вы разве не тревожитесь о здоровье вашей матери, миссис Стрэт?
— Я смотрю на вещи разумно. Моя мать немолода…
— И смерть неизбежна для каждого из нас, — сказал инспектор Карри. — Но нельзя допустить, чтобы она пришла раньше назначенного часа… Вот это мы и должны предотвратить, — выразительно добавил он.
А Милдред Стрэт внезапно разволновалась:
— Это ужасно! Ужасно! Никому нет дела! Конечно нет! Я здесь единственная кровная родственница Кристиана. Для моей матери он был только пасынком, которого она увидела уже взрослым. Джине он вообще никто. А мне он был братом.
— По отцу, — напомнил инспектор.
— Да, по отцу. Мы оба Гулбрандсены, несмотря на разницу в возрасте.
— Да-да, я вас понимаю, — сочувственно сказал Карри.
Со слезами на глазах Милдред Стрэт вышла из комнаты. Карри взглянул на сержанта Лейка.
— Итак, она твердо уверена, что убийца Уолтер Хадц, — сказал он. — Не допускает даже мысли, — что это мог быть кто-то другой.
— И возможно, что она права.
— Возможно. Уж очень все сходится на Уолли. И удобный случай у него был, и мотив налицо. Если ему срочно нужны деньги, значит, нужна смерть бабушки его жены. Вот он и подбавляет кое-что в ее лекарство, а Кристиан Гулбрандсен замечает это или как-нибудь иначе узнает. Да, все сходится.
Помолчав, инспектор продолжал:
— А Милдред Стрэт любит деньги… Мало их тратит, но любит. Не знаю, зачем они ей нужны. Может быть, любит их копить. Скупость — это сильная страсть. Или любит могущество, которое дают деньги. Или жаждет заняться благотворительностью. Она ведь из Гулбрандсенов. Не исключено, что мечтает превзойти в этом своего отца.
— Запутанное дело, — сказал сержант Лейк и почесал в затылке.
— Теперь нам надо поговорить с этим сумасбродом — с Эдгаром Лоусоном, — сказал инспектор. — А потом мы пройдем в Зал и разберемся, кто где сидел, и почему, и когда… Мы сегодня услышали кое-что интересное.
Как трудно, подумал инспектор Карри, составить себе правильное представление о человеке со слов других людей.
Эдгар Лоусон был ему в то утро описан многими и совершенно непохожими друг на друга людьми, но собственное впечатление инспектора, когда он его увидел, до смешного не совпадало со всеми описаниями. Эдгар не показался ему ни «чокнутым», ни «опасным преступником», ни «наглецом», ни «совершенно ненормальным». Это был весьма обыкновенный молодой человек, очень подавленный и в своем смирении даже напоминавший Урию Хипа[53]. Он выглядел очень молодо, был немного вульгарен и довольно жалок.
На вопросы он отвечал с готовностью и все время каялся.
— Я знаю, что вел себя ужасно. Не понимаю, что на меня нашло. Устроить такую сцену, такой скандал… Даже стрелять… И в кого? В мистера Серроколда, который так ко мне добр и так терпелив! — Он нервно стискивал руки. Такие худые и по-мальчишечьи костлявые. — Если меня за это привлекут к ответственности, я готов. Я признаю себя виновным.
— Обвинение вам не предъявлено, — строго сказал инспектор. — Ваша вина не доказана. Мистер Серроколд заявил, что револьвер выстрелил случайно.
— Это потому, что он такой добрый. Нет никого на свете добрее его. Он все для меня сделал. И вот как я ему отплатил!
— Что же вас побудило так поступить?
53
Урия Хип — персонаж романа «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» (1849–1850) английского писателя Чарльза Диккенса (1812–1870). Негодяй, прикрывающийся маской смирения и покорности.