Эдгар был, видимо, смущен:
— Я вел себя как последний дурак.
— Совершенно с вами согласен, — сухо сказал инспектор. — Вы сказали мистеру Серроколду, при свидетелях, будто обнаружили, что он ваш отец. Это правда?
— Нет.
— Откуда же вы это взяли? Вам кто-то сказал?
— Это трудно объяснить.
Инспектор Карри задумчиво посмотрел на него, потом более мягко добавил:
— А вы все-таки попытайтесь. Мы вам зла не желаем.
— Видите ли, в детстве мне очень тяжело жилось. Другие мальчишки меня высмеивали. Потому что у меня не было отца. Дразнили ублюдком, да ведь так оно и было. Мать была почти всегда пьяна. К ней ходили мужчины. Моим отцом был, кажется, какой-то там моряк. В доме всегда было грязно, гадко, сущий ад. И как-то я подумал: вот если бы моим отцом был не какой-то матрос, а человек известный. Ну я и начал фантазировать. Детские мечты — будто меня подменили при рождении, — а я богатый наследник — и тому подобное. Потом я поступил в другую школу и там стал всем намекать, что отец у меня адмирал. А потом и сам в это поверил, и мне стало как-то даже легче.
Немного передохнув, он продолжал:
— Позже я придумал другое. Останавливался в гостиницах и плел разные небылицы. Будто я — боевой летчик или сотрудник Интеллидженс сервис[54]. В общем вконец запутался. И не мог уже остановиться. Но врал я не потому, что хотел выудить у людей деньги. Я хотел, чтобы они лучше обо мне думали. Я не мошенник. Мистер Серроколд вам это подтвердит. И доктор Мэйверик. Они все обо мне знают.
Инспектор Карри кивнул. Он уже ознакомился с историей болезни Эдгара и с полицейскими протоколами.
— Мистер Серроколд вызволил меня и привез сюда. Он сказал, что ему нужен секретарь, помощник в работе.
И я ему помогал. Правда, помогал! Вот только другие надо мной смеялись. Они все время надо мной смеются.
— Кто эти другие? Миссис Серроколд?
— Нет, не она. Она настоящая леди, всегда добрая и приветливая. А вот Джина меня ни во что не ставит. И Стивен Рестарик. И миссис Стрэт смотрит свысока — потому что я не джентльмен. Мисс Беллевер тоже. А сама-то она кто? Компаньонка.
Инспектор заметил его нарастающее возбуждение.
— Значит, все эти люди плохо к вам относятся?
— Все потому, что я незаконнорожденный, — сказал Эдгар с горечью. — Будь у меня отец, они бы не посмели.
— Итак, вы присвоили себе пару знаменитых отцов.
Эдгар покраснел.
— Никак не могу перестать врать.
— А потом вы сказали, что ваш отец — мистер Серроколд. Почему?
— Потому что это заткнуло бы им рты раз и навсегда. Будь он моим отцом, они сразу бы от меня отстали.
— Да. Но вы заявили еще, что он вам враг. Что он вас преследует.
— Знаю. — Он потер себе лоб. — Тут я что-то спутал. Бывает, что я… хорошенько не понимаю… И все путаю.
— А револьвер вы взяли из комнаты мистера Уолтера Хадда?
— Разве? Разве оттуда? — удивленно переспросил Эдгар.
— Вы, значит, не помните, как он у вас оказался?
— Я хотел пригрозить мистеру Серроколду револьвером, — сказал Эдгар. — Хотел его припугнуть. Я понимаю, что это уж совсем по-детски…
Инспектор Карри терпеливо спросил:
— Так где же вы взяли револьвер?
— Вы ведь сказали — в комнате Уолтера.
— Вы теперь точно это вспомнили?
— Наверное, в его комнате. Откуда еще я мог его взять?
— Не знаю, — сказал инспектор Карри. — Кто-нибудь мог дать его вам.
Эдгар молчал, тупо глядя перед собой.
— Может, именно так и было?
— Не помню! Я был очень возбужден, — с отчаянием сказал Эдгар. — Перед этим я ходил по саду, и в глазах стоял красный туман. Я думал, что за мной шпионят, что хотят меня затравить. Даже та милая седая дама… Сейчас мне все понятно. Это был приступ безумия. Я почти не сознавал, где я и что делаю.
— Но вы, конечно, помните, кто сказал вам, что мистер Серроколд — ваш отец?
Эдгар опять смотрел ничего не выражающим взглядом.
— Никто не говорил, — ответил он угрюмо. — Мне это просто пришло в голову.
Инспектор Карри вздохнул. Он не был удовлетворен, но понимал, что сейчас ему больше ничего не добиться.
— Ну, смотрите, чтобы впредь такого не было, — сказал он.
— Да, сэр. Больше никогда.
Когда Эдгар вышел, Карри медленно покачал головой.
— Уж эти мне «особые» случаи! Сам черт ногу сломит.
— Вы считаете, сэр, что он помешан?
— Гораздо в меньшей степени, чем я ожидал. Глуповат, хвастлив, лжив… А вместе с тем эдакое трогательное простодушие. И, видимо, он очень внушаем.