Психотерапевт: Когда вы оглядываетесь назад, у вас возникает чувство удовлетворения от того, насколько длинный путь вы прошли?
Клиент: Да. Моя нынешняя работа близка к вершине всей моей жизненной карьеры, и мне бы не хотелось в конце концов признать, что я плохой человек.
Психотерапевт: Раз вы достигли определенных жизненных успехов, то, очевидно, не являетесь таким уж плохим.
Клиент (плачет): Будь я проклят… Не знаю, почему я плачу. Конечно, это глупо.
Психотерапевт: Видимо, когда вы сказали, что вам не хочется оказаться плохим человеком, что-то всколыхнулось в вас, поднявшись на поверхность.
Клиент: Вы действительно так думаете?
Некоторые психотерапевты не знают, что следует предоставить клиенту возможность остановиться на тех чувствах, которые он испытывает, говоря, что прошел достаточно длинный путь (см. выше, выделенное курсивом). Тогда клиент не отметил бы и других положительных моментов. Некоторые психотерапевты привыкли работать только с отрицательными явлениями и зачастую просто игнорируют положительные стороны человека.
В приведенном примере можно довольно легко увидеть, что я подразумеваю под направленностью на рост, поскольку клиент говорит о многих позитивных качествах и результат оказывается драматическим. Его внутренняя сущность оживает, когда положительные мотивы и усилия признаются как им самим, так и психотерапевтом. И по мере углубления в самого себя клиент начинает плакать.
Психотерапевту не обязательно становиться на чью-то сторону и говорить клиенту, что его бывшая жена плохая, а сам он хороший. Достаточно просто относиться к мнению пациента, как к мнению, имеющему право на существование и отличающему от мнений других людей. Весьма вероятно, может обнаружиться, что это мнение внутренне вполне последовательно. В данном примере психотерапевт признает и понимает мнение клиента, постоянно подвергавшегося критике. В результате и сам клиент признает собственную позицию. Его внутренняя сущность, долгое время вынужденная пребывать в скрытом и безмолвном состоянии, постепенно начинает проявляться. Клиент приятно удивлен этим, хотя и не знает, что происходит.
Иногда нечто подобное может происходить и менее заметным образом. Необходимо просто принимать то позитивное, что клиенту удается сказать о себе, и говорить ему об этом. Интересно, что такой подход оказывается применимым ко всему, что есть в личности клиента — ко всему, что он любит, ко всему уникальному и неповторимому в нем. Хотя не всегда можно наблюдать такое проявление внутренней сущности, мы нередко явственно ощущаем, что, реагируя на подобные вещи, испытываем контакт с этой внутренней сущностью.
Нет ничего важнее, чем внутренняя сущность. Сама психотерапия существует для человека только в приложении к его внутренней сущности, и у нее нет каких-либо иных целей. И когда внутреннее бытие приходит в движение, пусть даже в незначительной мере, этот факт оказывается более реальным и важным, чем любые диагностические оценки.
В стенограмме, приводимой в следующей главе, можно увидеть, как психотерапевт активно предлагает клиенту определенные ценности. Понятно, что это само по себе еще не приводит к положительному результату. Далее мы обсудим этот вопрос подробнее, а здесь же я еще раз подчеркну, что для процесса изменений характерна его направленность на рост.
У нас сейчас нет необходимости обращаться к общему предположению, что все человеческие процессы всегда направлены к душевному здоровью — подобный наивный оптимизм нам ни к чему. Учитывая, сколько страданий и деструктивных моментов постоянно присутствуют вокруг нас, для испытывающего эти страдания человека оптимизм просто оскорбителен. Но и пессимизм столь же оскорбителен для самой жизни. Ведь жизнь, несмотря на все происходящее, всегда устремлена вперед.
Следование направленности на рост и поощрение этого роста явно отличается от навязывания психотерапевтом клиенту определенной системы ценностей и своих представлений о „хорошем“ или „плохом“. Содержание переживаний никогда не остается неизменным. И то, что сейчас кажется плохим, потом может повернуться другой своей стороной, изменяя сами наши представления о том, что такое „плохое“. Поэтому понятия о хорошем и плохом должны подвергаться постоянному пересмотру — так же, как и все остальное во внутреннем содержании личности.
Как мы уже обсуждали ранее, никакие теоретические представления не могут направлять реальный процесс переживаний, так как данный процесс имеет свое собственное направление. Но теории (особенно нового рода) иногда помогают найти эти „направления“, даже если их трудно определить в терминах конкретного содержания.