— Да, верно, это все меняет. Наконец-то он материализовался, пусть хоть так.
— Откуда у вас эта запись?
— Я был в секретариате. В это время прибыл курьер из Управления железных дорог и принес DVD для Сирила Дюмона. Я позвонил руководителям групп, работающих под его началом, — судя по всему, они ничего не знали о расследовании такого рода. Я взял на себя смелость посмотреть, что это за материал, — и вот что обнаружил. А теперь что мы будем делать? — Кальдрон кивает в сторону телевизора.
— Ничего. — Мистраль размышляет. — Ну пока мы ничего не скажем Дюмону: я предпочитаю дождаться, пока он сам заговорит со мной на эту тему, хочу оставить ему шанс. Вы же сейчас отправляйтесь в службу технической поддержки — пускай распечатают нам несколько фотографий этого типа. Их нужно показать мальчику из шестнадцатого округа, малышу с улицы д’Аврон и моей жене. А там видно будет.
— Снимок будет не очень-то удачный.
— Я знаю. Но больше у нас все равно ничего нет. Попробуем работать с этим.
После ухода Кальдрона Мистраль некоторое время пребывает в сомнениях: в какой-то момент он собирается вызвать Дюмона и спросить его о том, что он скрывает. Но потом решает дать ему шанс самому все рассказать. В итоге он отправляется к Геран. Узнав новость, она хочет немедленно потребовать объяснений от Дюмона. Однако Мистраль просит ее не торопиться и дать Дюмону возможность сделать это по собственной инициативе. Однако, поскольку тот взял двухдневный отпуск, придется подождать. Она нехотя соглашается.
Через два часа Кальдрон возвращается в отдел примерно с пятьюдесятью экземплярами фотографии мужчины с мальчиком. Мистраль пристально разглядывает мутное изображение этого типа: лицо у него невыразительное, и видно, что он настороже. Комиссар в восторге оттого, что наконец знает, как выглядит этот человек: он убежден, что перед ним именно Фокусник. Никакого формального доказательства у него нет, лишь ощущение. Он не может оторвать глаз от фигуры маленького человека.
— По крайней мере, — говорит он, — мы впервые видим его. И хотя картинка получилась не слишком удачной, мы все же получили нечто конкретное.
— Надеюсь, это нам поможет. Я хотел бы разделить ваш оптимизм, но я суеверен, и пока мы не будем знать наверняка… — с сомнением в голосе произносит Кальдрон и не оканчивает своей фразы.
— Вы правы! Но на данном этапе нужно хвататься за все, что у нас есть, лишь бы только остановить его.
— Полностью с вами согласен!
— Венсан, не забудьте сделать подборку похожих фотографий, чтобы вы могли их показать свидетелям вместе с особо нас интересующей.
— Само собой. Один из моих ребят как раз сейчас делает негативы, чтобы подыскать подобные изображения. — Потом он добавляете иронией, надеясь, видимо, разрядить обстановку: — Ясно, что, если фотография этого типа окажется среди портретов щекастых усатых дядек, первый же адвокат-стажер разнесет наши доказательства в пух и прах.
Мистраль отвечает на это замечание натянутой улыбкой: он чувствует, что расследование набирает темп и нельзя ничего упускать.
— Когда все будет готово, начните с секретаря Тревно — так мы сэкономим время, не надо будет журнал посещений изучать. Если такого человека среди его пациентов нет — значит, мы не будем ими заниматься.
— Я ей позвоню и договорюсь о встрече.
— Хорошо. Начиная с завтрашнего дня берите свободных людей и отправляйтесь на Северный вокзал: если получится, доберитесь до мальчика, а еще спросите в службе охраны, кто заказывал этот диск и зачем, и пусть они продолжают все снимать на камеру.
Мистраль встает и идет к доске — зафиксировать там достижения последних дней в расследовании дела Фокусника. Потом он поворачивается к Кальдрону:
— Если этот тип действительно Фокусник, то в ответ на давление он непременно выйдет на охоту.
— Это будет катастрофа!
— Действительно, это будет худшее из всего, что может случиться. Но у меня такое впечатление, что и у нас кое-что есть, разве нет?
Мистраль указывает на фотографию мужчины и ребенка, приколотую к доске.
— Я уже сказал вам, что суеверен и предпочитаю не загадывать.
— Хорошо, Венсан, в каком-то смысле я вас понимаю.
Мистраль покидает службу около восьми и отправляется домой. Из машины он звонит на сотовый Дюмону и попадает на автоответчик. Ему не хочется оставлять сообщение, и он впадает в задумчивость, пребывая в ней до самого дома. Прежде чем войти внутрь, он объезжает здание вокруг, чтобы убедиться в том, что ставни надежно закрыты. Как только он входит, дети наскакивают на него. Старший первым задает ему самый главный вопрос: