Джума сместился в сторону, стараясь разглядеть, что там происходит и с досадой выругался. Вот где остальные! Орочьи зелёные бабы, угвазданные в кровище, как фартук мясника, снимали с волокуш неходячих раненых и складывали их в сплошной ряд. Многие мужики кричали от боли, не в силах сдержаться. Это что за госпиталь такой? Вон, Саид-перекупщик, брюхо разрублено, кишки только что не руками держит… Помирать привезли? Смысл? Ничего не понятно…
Дверь стукнула, и Джума резко развернулся на звук. Пришёл его давешний провожатый.
— А-а-а, видел уже?
Джумагулы настороженно кивнул.
Орк поставил на стол корзину, накрытую белым полотенцем, ткнул в неё пальцем:
— Обед. Не велено тебя по двору водить, — он выглянул в окно, так же стараясь разглядеть отгороженный угол. — Дружки твои сильно выступили. Решили на обратном пути на девок наших напасть. Думали: перевес у них, осилят, — орк развернулся и подмигнул Джуме, криво усмехаясь. — Не осилили.
Вот идиоты. Что, прошлого раза мало было?
— А сюда их чего приволокли? — хмуро спросил Джума.
— Как — чего? — орк удивлённо поднял брови. — Баронский суд! Самый гуманный суд в мире!
Джума представил, как с раненых сдирают кожу, и невольно скривился.
— А чего ты хотел? — философски продолжал орк. — Ручкой помахать что ли? Натворил делов — изволь в дорожные строители, тракт вон, весь позарос да заколо́дел. Пусть потрудятся для общества.
Ушам поверить невозможно!
— Да какие из них работники! Сам посмотри, да — помирают лежат!
— Эх вы, отсталые! — добродушно усмехнулся зелёный, — В какой тмутаракани-то живёте? О целителях не слыхали, что ль? Не резон нам, чтоб кто-то помирал. Нам трудовые резервы позарез нужны, — орк снова выглянул в окно. — Вон, Юра уж пришёл, щас враз всех залатает. О! Чуть не забыл! Ты, короче, вот что: обещай мне, что до следующего распоряжения выходить будешь только в туалет — и сразу назад.
— Обещаю, — несколько ошарашенно от свалившейся информации, поклялся Джума.
— Ну и молодец! — похвалил орк, открыл дверь и ткнул пальцем: — Туалет — вон, напротив. Букву М видишь? Мужики, значицца. Оправился — сразу сюда. К бабам не лезть, разговоров ни с кем не заводить. Сиди вон, книжки почитывай. Некогда мне караулить, сам видишь, сколько делов привалило. Ужинать будешь тоже здесь.
Орк многозначительно пошевелил бровями и ушёл. Дверь (Джума проверил) и впрямь осталась открытой. Посмотрел на корзинку с едой. Жрать не хотелось совершенно. Он снова приник к окну.
Около лежачих в так интересующем его углу происходило какое-то копошение. Видимо, тот самый целитель Юра делал свои медицинские дела. Разглядеть подробности мешала живая стена из четырёх здоровенных орков. Охрана, понятное дело. Вот зелёные на мгновение разомкнули строй, выпуская парня с болтающимся окровавленным рукавом рубашки. Незнакомый какой-то. Видать, чей-то родич.
Парень ощупывал левую руку. Неужели и правда залечил целитель? Зря этот орк дремучим его обозвал. Слышать о целителях Джуме приходилось. В Серых землях все они были чрезвычайной редкостью, и все наперечёт состояли на службе у очень больших людей. Или были их собственностью. Сеанс лечения у целителя стоил целое состояние, да. Так что над этим доктором, Юрой, местный барон должен трястись, как над курицей, несущей золотые яйца.
Исцелённый парень остановился, озираясь, и один из орков довольно резко махнул ему рукой — иди, мол, вон туда! Джума влип в самый угол между окном и откосом оконного проёма, прижимаясь щекой к стеклу, чтобы разглядеть…
Чуть в стороне кучкой сидели окровавленные и оборванные, но целые мужчины. Вон и Саид! Сидит и даже за живот не держится!
Джумагулы отошёл от окна и сел на кровать. Значит, и остальное — тоже правда. Все, участвовавшие в нападении, пойдут на каторжные работы. А он, выходит — нет? Или новый барон — под горячую руку да за компанию?..
Вообще паршиво стало.
Джума покосился на корзину и решительно сел за стол. Если уж идти на каторгу, то хотя бы сытым!
День тот же, всё там же
Барон Денисов
Палыч смотрел в аккуратно переписанные списки.