— Да это беспредел уже! — громким шёпотом по-таджикски произнёс один из новичков.
— Простите, как ваша фамилия? — поинтересовался Червончик, который невесть откуда выудил блокнот и теперь строчил в нём как пулемёт. — Для протокола, — невозмутимо пояснил он Бурому, удивлённо поднявшему брови.
Бурый кивнул — в конце концов, сам же пошутил про секретаря. Ну, раз уж Червончик в натуре понял, то пусть и пишет. Посмотрел на нахохлившегося возмущенца:
— Чё молчишь, герой? Тебя спросили: фамилия как? Или орать на вас каждый раз, как на баранов?
— Юсупов, — буркнул тот сквозь зубы.
Бурый сокрушённо покачал головой, а Лось в три шага подошёл к говорившему, приподнял за шкирку и легонько тряхнул, от чего тот начал кашлять и давиться.
— Когда тебя старший спрашивает, надо встать и отвечать внятно и громко, — отечески пояснил Лось, отпуская ворот куртки, — ясно тебе, дурилка картонная? Ну-ка ещё раз, как положено: фамилия? Ты тренируйся, тренируйся, болезный. Глядишь, получится.
— Ю… Юс… кха-кха… Юсупов.
— Гляди-ка, почти что князь, — как-то очень равнодушно удивился Бурый. — Сядь. Второй вопрос повестки дня. Говорить в колонии будете по-русски. В комнатах, меж собой — хоть по-английски, как лорды, балакайте. На людях — только по-русски. Месяц даю, потом лично каждого проверю. После начну пороть, ежедневно, весь состав. Пока все не заговорят. Не хотите быть битыми — ваша печаль. Помогайте, учите. Но отвечать, сказал, будете все. Так… — Бурый заглянул в ящик стола, достал пачку листов и несколько перетянутых канцелярской резинкой ручек, толкнул влево по столу: — Двасбоку, раздай им. Через пятнадцать минут, в рабочей форме — построение на той же площадке перед пещерой. У каждого чтоб список бригады был с собой. Номер на двери комнаты посмо́трите. Свободны.
ХОТИТЕ ВЫ ИЛИ НЕТ…
Кавуз
На него всё ещё косились. Никак не могли спустить, что Бяшим пошёл в прислугу к ненавистному барону. Хотя втайне завидовали, считая такой ход изощрённой ушлостью. Кто-то, наоборот — заискивал. Все надеялись, что мальчишка сможет на что-то влиять. Намекали на бакшиш — мол, вот, только бы письмо домой переправить, и уж тогда…
Наивные.
В своей комнате он был старшим и в контору вместе со всеми тоже ходил. И даже сидел рядом с Салимом Юсуповым, имел удовольствие вблизи рассмотреть пудовые кулачищи Лося. Так что когда перешагнувший порог барака Салим начал шипеть, плеваться и строить планы мести, даже удивился. На что они надеются? Мало ему было плетей в крепости? Салим же с дружками сразу после клятвы бежать пытался, а теперь он грозился рассчитаться со здоровяком-гяуром по закону Серых земель…
Из комнат вывалили люди, всем хотелось узнать: что случилось? Что сказали? В коридоре стало тесно, как в консервной банке со шпротами.
Салим распалялся всё сильнее.
— Тихо ты, не ори! — Пилзур поспешно захлопнул входную дверь. — Не ори, говорю, успокойся! Я этого Лося вспомнил!
Коридор настороженно затих.
— Мне тоже знакомым показался, — немногословный Надим говорил так редко, что все в изумлении на него воззрелись, — под Медведем ходил.
Несколько голосов разом воскликнули, что банду Медведя уж сто лет в обед никто не видел. И вообще, слухи ходили, что их на востоке имперцы взяли. А у княжеских разговор короткий: всей банде за особо тяжкие четвертование светило.
Надим молча пожал плечами и ничего отвечать не стал — и так уж сказал слишком много, но Пилзур не успокоился:
— Он это, говорю вам! Я в тот год в Мухим-Шахри девок на продажу привозил, так он ко мне приходил, взял десяток лучших, не торгуясь! Других близко не видел, но этого помню!
— А как же имперцы? — дёрнул плечом Салим.
— Значит, не княжеские его взяли, а беловоронские!
Кавуз молча слушал. А ведь точно. Новый староста ни разу не сказал: «хозяин», только «ваш хозяин», «ваш барон». Значит, у него хозяин другой…
— А как начальника эти между собой зовут, — спросил кто-то из толпы, — слышал кто-нибудь?
— Бурый его зовут! — раздался от дверей насмешливый голос невысокого парня, который в конторе спрашивал фамилию Салима. — Вы чё, мужики, в первый же день решили всем корпусом на плети налететь? До построения шесть минут, а вам ещё в рабочее переодеться надо…
Их барак — нет, корпус — успел. Бежали как сумасшедшие. Кавуз даже успел ещё в комнате записать всех, кто был с ним в одной бригаде. Торопился, криво-косо получилось, но всё же лучше, чем у тех, кто впопыхах черкал на улице, на весу, на подставленных спинах, продавливая в бумаге дырки…