Новые условности несколько обескураживали тьму — не покидать человеческое тело, не удалять носителей слишком далеко друг от друга… Но всё лучше, чем столетия бездействия.
Вкуснее.
Кастелян плотоядно облизнулся и толкнул дверь, ведущую на двор.
Да, Фабрис нёс в себе столько тьмы, что едва мог удержать.
За более чем полтора часа, пока Ансельм был предоставлен сам себе, туповатый, но усердный служка успел проковырять в символах изрядную дыру.
Кастелян, будучи человеком чрезвычайно практичным и одним из немногих — вот ирония! — кто изначально верил в существование скованного демона, войдя в храм и обнаружив творящееся непотребство, незамедлительно поспешил огреть Ансельма по затылку тяжёлым молитвенником, от чего тот сразу потерял сознание. А вот дальше Фабрис совершил фатальную ошибку — он перевернул Ансельма на спину и случайно прикоснулся открытой рукой к его лицу… Частичка тьмы сменила носителя и незамедлительно внушила старому (когда-то на Матушке старому) монаху мысль, что неплохо бы проверить, каковы же повреждения саркофага.
Он шагнул вперёд и застыл, скованный чужой волей. Тьма струилась в него до тех пор, пока он мог вмещать…
Симеус
Щека упиралась во что-то холодное и твёрдое. Он открыл глаза. Ах, да. Эту партию гранита он помнил. Перкус настаивал на точном соответствии… Симеус вздрогнул, вспомнив, для каких помещений предназначался этот гранит, и сел.
Ну, конечно.
На руках и ногах были кандалы. Тяжёлые металлические цепи уходили в стену.
— А они были затейники, правда?
Симеус дёрнул головой. У выхода из камеры, прислонившись к косяку, стоял кастелян.
— Фабрис?.. — прошедшее утро крутилось в памяти, словно калейдоскоп, Симеус сморщился, потёр затылок и невольно почти точно повторил слова Бенедикта: — Ты не Фабрис, верно?
Фабрис… существо в теле Фабриса широко улыбнулось, и в полумраке камеры его рот показался пастью, полной акульих зубов.
— А ты ведь почти сообразил тогда. Почти, — после долгих лет молчания демону вдруг захотелось поговорить. — Смотри, как ловко. Видишь эти полосы на полу? Эта будет очерчивать твой нынешний круг жизни. Дальше тебя не пустят эти симпатичные железки, — демон вдруг оказался рядом и совершенно нечеловечьим жестом склонился над цепями, принюхиваясь. — Надо же, неужели подлинные, из старого храма?
Демон сместился вдоль цепей, едва не касаясь — но всё же не касаясь их. Кости его рук по-паучьи выломились… Унюхал что-то, недовольно зашипел…
Симеус невольно отшатнулся, прижался спиной к стене. Демон заметил жест, вывернул голову и уставился на него немигающим чёрным взглядом. Глаза словно были залиты блестящей чернильной плёнкой. Бывший секретарь с ужасом зажмурился, воздух колыхнулся, и он почувствовал, что лицо демона совсем близко, прямо напротив него. Ноги и руки словно заледенели.
— Страх-х-х — это шорош-ш-шо-о-о… — прошипело существо. — Они тож-ж-же боялис-с-сь…
По полу прошуршало, удаляясь, и Симеус рискнул приоткрыть глаза. Демон обнюхивал пятачок у входа, выложенный камнем другого цвета.
— А это место для надсмотрщика, очевидно. Они надеялись, что с такого расстояния не подхватят тьму. Глупцы. В том, старом мире это было бесполезно… Или они знали что-то ещё?.. Должны были знать, иначе… — демон забормотал что-то невнятное, вновь выпрямился, возвращая телу человеческое движение, —…изучали… — разобрал Симеус, —…они изучали нас, самонадеянные людишки! — демон резко обернулся, заставив монаха крупно вздрогнуть. — Я тоже буду изучать тебя. Мы ведь будем видеться каждый день… Эта тушка теперь восхваляется братией как невиданный смельчак. Одержимых ведь нужно кормить, понимаешь ли… Каждый день я буду приходить сюда… — он по-птичьи склонил голову и облизнулся. — Ты рад, человечек? Ты будешь не один. Эксперименты… это же так занятно. Игры с памятью… Что, плохо помнишь сегодняшний день? — демон вновь приблизился и сел напротив на корточки, ткнул монаха пальцем в лоб, — Вот тебе первый подарочек.
Струйка тьмы скользнула внутрь сознания бывшего секретаря и тут же выскользнула обратно. Оставив воспоминания. Целый шлейф воспоминаний. Теперь Симеус не только совершенно чётко помнил весь сегодняшний день, он помнил его в нескольких вариантах, часть из которых была совершенно чудовищной.
— Попробуй теперь найти истину, ты же логик, — демон откровенно издевался. — Расскажешь мне завтра, — он начал прохаживаться по камере. — Будет весело, не трясись! Я не дам тебе быстро сдохнуть. Вот, кстати, хорошая практика — содомия. Покуда ты, так сказать, в кондиции. Я знаю, ты пока не в теме, но немножко моей тьмы всё исправит. Будешь ещё добавки просить. Жаль, что нельзя привлечь Ансельма, цепи не позволят. Но, может, я приведу кого-нибудь из братьев, чтобы ты был занят по полной программе. Парочку. Или троих…