Демон запаниковал. Он сбросил пламя, чтобы монахи могли отвечать нападавшим так, как они научились в последнее время: дико, зверски, вырывая конечности, терзая внутренности. Однако нападавшие, которые давно должны были умереть, были быстрее. И они куда лучше умели воевать.
Осталось пятеро стоящих на ногах монахов.
Четверо.
Трое…
Последний! Напротив него оказалась… девушка, судя по миниатюрным пропорциям (тело было сплошной чёрной головнёй), — и он вырвал ей руку до самого плеча. А она посмотрела на отлетающую конечность и закричала:
— Ах, ты, с-сука! Ты знаешь, как тяжело вырастить маникюр с цветочками!!!
В этот момент его ударили по голове сзади, и вторая девушка укоризненно произнесла:
— Какой маникюр, Настя? Он давно сгорел, приди в себя!
РЕАЛЬНО, КОНЕЦ
Тьма
Теперь он мог только смотреть. Смотреть, как эти странные существа из обгорелых скелетов превращаются обратно в людей. Во всяком случае, внешне они точно были людьми. А потом из леса выскочили другие. Неповреждённые. Они тащили одежду, воду в больших прозрачных бутылях. И верёвки.
Монахов связали, мало обращая внимание на их раны, — всех до единого. И никого из этих новых он не смог захватить, хотя и пытался — вокруг каждого сияла непробиваемая хрустальная сфера.
А потом демон преисполнился презрения к своим пленителям. Милосердие, бу-э-э-э… Они решили напоить его рой! Ну, пусть… Вода была обычной, чистой, сладковатой на вкус.
И тут он вздрогнул. И пришёл в ужас. После первых же глотков его тьму выкинуло за пределы облагодетельствованного тела. Демон почувствовал, что истончается. Отсечённые его части отлетали в тонком пространстве чернильными облачками и растворялись без остатка.
Вот теперь он начал уменьшаться по-настоящему. Кусок за куском. С каждым выпитым глотком.
Хотя бы одно тело!!!
Он выл и метался внутри. Он смог даже привести в сознание того, старшего. Но…
Странная женщина посмотрела в глаза отцу-настоятелю, поболтала пластиковой бутылкой и сказала:
— В этом мире не будет ада.
От бессилия он зарычал, попытался сжать зубы или укусить её, но его снова приложили по затылку. Бенедикту досталась своя порция воды из исцеляющего источника.
На этом существование демона на Новой Земле прекратилось.
А ТЕПЕРЬ РАЗГРЕБАТЬ…
Баронство Денисова, посёлок Азбука, всё тот же день 8 мая, ближе к вечеру
Кельда
— Любимая, ты уверена, что это безопасно?
— Ну, я, конечно, не могу поручиться, что это прям безопасно, но это точно однозначно не фатально. Сам подумай: что может какой-то залётный демон против богини?
— Ну да, аргумент.
— Вот и я говорю! — хотя на самом деле было немножко очково.
Я вызвала свою саламандру и пошла внутрь этих искорёженных душ.
Мама дорогая. Это было страшно. Уже нескольких мелькнувших воспоминаний мне хватило, чтобы понять: я в это наступать категорически не хочу. И не хочу это трогать, даже шестиметровой палкой.
Но тьмы там больше не было. Были просто люди.
Я проверила их всех.
Просто. Люди. Внутренний мир которых лежал в руинах.
Видели вы, как одномоментно седеет человек? До полнейшей белизны? Бенедикт сидел скорчившись, обхватив голову руками, и мелкая дрожь сотрясала его тело. Он практически не слышал нас. Никто из них не слышал.
— И вот ты провела эксперимент, — угрюмо спросил меня муж, — и что ты предлагаешь делать дальше? Что делать с этими «просто-людьми», м?
Вопрос был на миллион. Монахи были в совершенной прострации. Но сдаваться так просто я тоже не собиралась. В конце концов, у нас был положительный опыт превращения некро-монстров, а там людей тоже заставили пережить всякое!
— Эксперимент ещё не закончен, — я была прям сама решимость. И сама упрямость, мда. — Прописываю им неделю исцеляющего источника. А тебе предлагаю прогуляться, посмотреть на этот монастырь.
— Картинку с местом подглядела?
— Ой, да там этих картинок целый чемодан был, можно целую галерею выкатить.
— Так чего сидим?
ИСПОГАНЕННОЕ МЕСТО
Швисский монастырь, день тот же, вечер
Кельда
Место было пасторально-красивым. Высокий холм, вокруг которого кольцом были разбросаны фермы. И приближающийся закат окрасил мелкие рассыпанные по небу облака в нежно-розовый.
— И что нас настораживает? — лекторским тоном спросил Владимир Олегович.
— Люди, — мы пристально вглядывались в мёртвую пастораль. — Люди где?