— А то! Будущий врач, вырежу тебе аппендицит.
— Ага, — хмыкает Бава, — звучит как угроза. Всем вырежешь, даже если они не попросят.
— Эй! Что за намеки?
— Расслабься, будущий врач, шучу. Думаешь, это реально твое призвание?
— Бава, не лезь в душу, это не твое.
Андрей хмыкает:
— Да вот именно, что не мое. Скорее твое. Это ж ты у на своей проницательностью до печенок доберешься без скальпеля.
— Отвали, — Зуй толкает друга, но улыбается.
— Может, тебе тогда на психолога пойти? — вдруг говорит Геля.
Такое ощущение, что никто от нее это не ожидал. Может, потому что ребята привыкли к моим, недалеким в плане ума, девчонкам, и в компании их скорее терпели. В диалог девушки обычно не впрягались, либо просто скучали, сидя рядом со мной, либо уводили разговор в безопасное для себя поле.
Геля же реакции не замечает, продолжает говорить, глядя в бок, в окно. Большим пальцем задумчиво поглаживает кружку с чаем.
— Ну, не обязательно быть чуваком, который загоняет про Фрейда на семейной терапии. Ну, это я грубо! — будто спохватываясь, поясняет. — Есть же психиатрия. Или можно стать психологом-криминалистом. Короче, там куча специализаций, тоже будешь врачом, но и для проницательности место найдется.
Мы все ненадолго притихаем, и Геля смущенно добавляет:
— Прикол же?
— Прикол, — моментально отвечаю я, понимая, что Зуев запальчиво мне вторит.
Богдан хмыкает и скрывается за кружкой. Он, хоть и старается ради сестры, явно еще не отошел до конца. Злится на меня и, соответственно, на моих друзей тоже. Доверять на мне торопится. Будто мои отношения с Гелей вдруг обнулили годы нашего с ним общения.
Абрикосова, как обычно, беспечно начинает болтать, поддерживая подругу:
— А что? Я тоже думаю, круто! Я сериал смотрела, обожаю его, «мыслить как преступник». Там такие как раз маньяков ловят.
— Ага, — ухмыляется Зуй, — я тоже смотрел. Стану гениальным профайлером. Ну, либо задротом, который знает все детективные сериалы.
— Ага, только сдай химию, а то в задроты не примут, там большой конкурс на место, — говорит Богдан, устремляя на него взгляд исподлобья.
Я не совсем понимаю, шутит он или дерзит, но Субботин вдруг улыбается. Так, как он умеет. Искренне, светло, обезоруживающе.
И напряжение тут же спадает.
И тут Бавинов наклоняется над столом и говорит:
— Слушайте, я один чувствую, что меня прямо сейчас проклинают?
— Ты о чем?
— Ой ладно тебе. Холодок по спине не бежит?
— Ага, мне уже все внутренности заморозило, — хохочет Арина.
Геля толкает ее локтем в бок и что-то шипит на ухо, но так, что слов не разобрать. Я посмеиваюсь, хоть мне тоже неуютно.
Дураком надо быть, чтобы не понять, что они говорят о Зайцевой. Она сверлит нас таким ненавидящим взглядом, что дрожь пробирает. Честно говоря, я впервые с таким сталкиваюсь, так что понятия не имею, как нужно себя вести. Раньше расставания давались мне гораздо проще. Разве я сделал что-то такое, что можно так меня ненавидеть?
Но спустя пару минут, вглядевшись внимательнее, я наконец допираю — она винит не меня. Взгляд Алены то и дело сползает на Гелю. Только в этот момент я начинаю сомневаться, правильно ли поступил, так быстро обнародовал наши отношения.
Ребята дальше говорят о всякой фигне. Даже Богдан расслабляется и наконец становится самим собой. Когда, наконец, понимает, что мы не собираемся обижать его сестру, и никто не претендует на Абрикосову. Только идиот не заметит, что он к ней не ровно дышит.
В этой беззаботой атмосфере внутри нашей компании я отвлекаюсь, и тревога внутри глохнет. Пусть Зайцева бесится, она же ничего не может сделать. Мы школьники, ее максимум — это обличительные цитаты в социальных сетях. С этим я точно справлюсь.
Мы едим, разговариваем, много смеемся. Я чувствую, что всем тут комфортно, хоть мы никогда не встречались такой компанией.
А я вообще думаю, что давно я не был в такой ситуации. Где все легко и весело, без стыда за кого-то. Зуев и Бавинов, хоть я от них этого не ожидал, ржут, как кони, когда Богдан показывает им видосы на своем телефоне. Там есть неловкие ролики и с моим участием, но я не злюсь. Тут я всем доверяю, они смеются по-доброму.
Я все равно держусь немного отстраненно. Смех не сдерживаю, конечно, краем глаза поглядывая в телефон Субботина. Но все равно мое внимание принадлежит Геле. Мне нравится обнимать ее, притягивать ближе к себе, нравится чувствовать, как она смущенно ерзает, или как наоборот доверчиво льнет к моему боку. С ней тепло и классно, в меру волнительно, очень необычно. Сердце то колотится, то умиротворенно замирает. Каждой эмоцией я стараюсь наслаждаться.
Когда она поворачивается и поднимает на меня глаза, мое дыхание сбивается. Вдох, тишина, выдох, выдох, выдох. Голова кружится.
И только в этом отлетевшем состоянии я наконец понимаю, что был дураком. Медленно наклоняюсь и говорю Геле на ухо:
— Будешь моей девушкой?
Геля
— Не трогай волосы, — строго говорит мне Аринка.
Я вздыхаю и складываю ладони на коленях. Подруга в это время колдует над моей головой. Она уже второй раз пытается объяснить мне, как укладывать волнистые волосы. Первый раз я все пропустила мимо ушей и повторить не смогла. Теперь стараюсь вникнуть, но руки то и дело тянутся к голове, чтобы нарушить идеальный кудрявый порядок.
— Да стараюсь я, — ворчу беззлобно.
— Плохо стараешься.
— Я идеально стараюсь! Коза, блин! — смеюсь и щипаю Аринку на плечо.
Она хихикает и хватает меня за руку, делая вид, что собирается откусить мне локоть. Кричит:
— Все, стоп! Дурная, я так не закончу, а ты ничего не запомнишь опять.
— Ладно, делай. Подашь розовую подводку?
— А мы куда-то собираемся? — она передает мне яркий тонкий тюбик и зеркальце. — Стоило одеться понаряднее?
— Я одолжу тебе платье.
— Ха-ха, — отрывисто проговаривает подруга, закатив глаза, но потом внимательнее всматривается в мое лицо. — Гель. Реально? Ты куда наряжаешься?
Я вздыхаю и неохотно встречаюсь взглядом с Ариной. Пожимаю плечами, и она все понимает.
Бо и Ваня строго настрого, как говорится, запретили мне думать о вечеринке футболистов. Потому что они обо мне заботятся. Потому что у них будто бы есть свои личные причины. И именно поэтому я решительно собралась на нее пойти.
— Ты совсем дурная? — говорит Арина, нахмурившись.
Я недовольно цокаю и поджимаю губы, но в глубине души знаю, что она права.
Глава 44
Игнорируя тяжелый взгляд подруги, поджимаю под себя ногу и принимаюсь за стрелки.
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Новый лайнер заказала, — отзываюсь беспечно, — стоит копейки, а держится обалдеть как. Правда, вечером нужно еще постараться, чтобы его смыть.
— Геля, — Аринка выхватывает подводку у меня из руки, — я серьезно.
— Блин, ну ты чего? Теперь переделывать!
Смотрю на подругу, которая выглядит непривычно воинственно, уперев руки в бока. Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула, откладываю зеркало.
— Да что такого-то, я понять не могу? Бо всю жизнь мне загоняет, что на этих тусовках мне делать нечего.
— Так он и сам не ходит.
— Теперь-то идет. И вообще, раньше он тоже бывал.
— Ага, — фыркает Абрикосова, — когда последний раз?
Закусываю губу, потому что и правда не могу вспомнить. Просительно приподнимаю брови, пытаясь применить другую тактику:
— Арина-а-а, ну тебе разве не любопытно?
— Прикинь, нет.
— Ну да, рассказывай. Не ты меня уламывала за Зайцевой следить?
— Мы за Зайцевой с тобой вместе следили последние три месяца. Или сколько там они были с Громовым. А до этого за Дашей. А еще раньше за Лерой. Мы с тобой две любопытные крыски, нам по приколу. Но тебя и Богдан, и Ваня попросили не приходить. Мне показалось, они серьезно.
Она разводит руками и смотрит на меня специальным взглядом. Арина его использует, когда пытается меня в чем-то убедить.