«Меня зовут Арред, я личный телохранитель короля. Лидер ордена серебряного льва отправился на север, дабы оставить вторжение мутантов. Вместо него я проведу проверку ваших умений и навыков. Его Величество вместе с королевой будут наблюдать за ходом испытаний лично и именно Его Величество выберет двух телохранителей для своей дочери. Ваши умения покажут, достойны ли вы, занять службу в ордене. Помните, вы сражаетесь ночью, именно потому-что паладин сам должен нести свет за собой, особенно во тьме именно он и должен стать светом».
Условия боя немного изменены:
Лучники – выбирайте своего родственника, затем вы и он выйдете на стрельбище. Ваша задача – сбить яблоко с его головы на расстоянии ста шагов. Помните – отказаться от испытания – это не трусость…
Лучники заметно занервничали, даже эльфы переглянулись друг с другом.
Всадники. Теперь вы больше не будете просто так объезжать поле на своих скакунах. Все преграды теперь будут подожжены, и ваша задача не сгореть при прохождении. Если кто-то захочет отказаться-вы вольны уйти сей же час.
Многие люди переглянулись, те же, кто держал своих лошадей, уже поглядывали на выход.
Рыцари. Это будет самое необычное, что вы видели когда-нибудь в своей жизни. Вы выйдете в город этой ночью на третий круг королевского ранга. И будете убивать друг друга до восхода солнца. Прячьтесь, убегайте или деритесь – выбор за вами, но к утру выжившие уже будут носить гордое звание паладина ордена серебряного льва.
Собравшиеся тут же подняли гам, не дав Арреду договорить. Кто-то открыто возмущался, кто-то бурчал себе под нос, Аспариан задумался о возможности отказа от испытания, он видел этих людей, видел и крепких как быков, которые снесут ему голову одним ударом топора, видел и худощавых фехтовальщиков, в которых даже при всей ловкости и мастерстве трудно попасть. И против них ему придётся биться. Он видел испуганное лицо Борона. И тут какой-то мужчина лет тридцати задал вопрос: «Раньше испытания были рассчитаны на проявление мастерства и показания умений. Почему же сейчас мы должны умирать на поле тренировки?»
Арред выдержал паузу и когда снова все затихли, промолвил: «Наступают тяжелые времена. После века Аспариана Великого снова появляются маги самоучки. Про внешнюю угрозу в виде троллей на юге и мутантов на севере я уж молчу. Это вам не простые разбойники. В битве моих и ваших родителей, маг заживо сжигал целые отряды. Несколько магов профессионалов сожгла целую армию за считанные мгновения. Я родом с севера, как и его Величество. Мутанты – это вам не зверьки, которых можно закрыть в клетках и наблюдать, как они бегают. Эти чудовища в один миг перегрызают горло и распаривают внутренности. Если вы не способны победить обычного человека, к мутанту даже не лезьте за версту. Вы думаете, Орден-это просто регалия к вашему имени? Орден – это те, кто понимает, что живыми они не вернутся. Это те, кто по первому слову умирают во имя короля. Вы думаете, почему члены ордена получают огромнейшее жалование, но при этом не успевают его тратить? Думаете, почему король берёт опеку над семьями членов ордена? Почему орден так редко афиширует свои заслуги? Это не честь, не слава– это самая большая боль. Не иметь возможности даже пожить для себя, когда по приказу короля ты должен оставлять семью и идти на смерть. Когда нельзя по нескольку лет видеть солнечного света, а потом умереть в тот же день, как наконец-то твои глаза увидят его. Вам ещё этого не понять. Но слушайте меня– начинается что-то плохое и орден будет теми-кто встанет против этой опасности. Поэтому проваливайте, те кто считает обратное!»
Тишина продлилась с минуту. Потом началась суматоха. Многие уходили, очень многие…
Кто-то заплакал, объясняя, что не готов быть живой мишенью. Кто-то молча уходил, ни сказав никому, ни слова. Большинство уходило так же, как и пришли по несколько человек. Пара эльфов тоже ушла. Люди, эльфы, лошади и прочие покидали этот двор… Гномы так и остались вместе, как и были. Аспариан смотрел на Борона, он видел его страх, но парень не хотел выказывать его перед товарищем. Крепкий, рослый парень в отличие от Аспариана трясся в ужасе и только тут он понял, что не чувствует этот общий страх. В руке сам по себе оказался меч и Аспариан понял, как сильно он сжимает рукоять. Сделать шаг или сказать что-нибудь для него в этот момент было гораздо тяжелее, чем оставаться спокойным, это удавалось на удивление легко.