— А где в это время находились вы?
— Мы оставались дома. Прятались как могли.
— Из-за отца ты и решила стать актрисой?
— Да. Впрочем, мама тоже актриса. Но мы с ней никогда особенно не ладили. Я не ставлю ей в вину того, что она не смогла удержать отца. Думаю, это было невозможно. Но как она не могла понять, что он человек незаурядный?
Что произошло после окончания войны, Фаншон точно не знала. Когда наступила пора возвращаться во Францию, Макс Фишгольд покончил с собой. Наверняка не из-за женщины. Многие женщины пытались покончить жизнь самоубийством из-за него, но обратное трудно было себе представить. Да и у Макса Фишгольда была в тот момент связь с очаровательной женщиной из Шотландии. Может быть, он боялся встречи с Парижем? Но ведь он вернулся бы туда с большими козырями, нежели те, с какими уехал, — ореол участника передач Лондонского радио распахнул бы перед ним все двери.
— Фаншон, Фаншон… — произнес Алексис.
Ему было ясно, что Макс Фишгольд вовсе не был великим человеком, и у него сжималось сердце, когда он видел, как, ослепленная своей дочерней любовью, Фаншон строила карточный домик. Чем же была ее жизнь — детство, отрочество, брак с толстяком Батифолем, — если единственным светлым пятном оставался для нее отец-призрак, покончивший жизнь самоубийством, даже не подумав о том, что оставляет дочь сиротой?
— Если бы он вернулся, все было бы иначе… — прошептала Фаншон.
— Он тебя любил?
— Да. Если существует на свете нечто, во что я еще верю, так это его любовь ко мне. Знаешь, он снимался у Ренуара в «Преступлении господина Ланже». Я случайно посмотрела этот фильм и узнала его среди наборщиков в типографии — он буквально на секунду мелькнул на экране. А еще он снимался в «Летнем свете» Жана Гремийона. Там он стоит на строительных лесах. Была у него роль и посерьезнее — в фильме «Метрополитэн» с участием Жинетт Леклерк, но эту картину давно уже не показывают. Он не любил кино и лишь изредка снимался в эпизодах — только ради заработка. В большинстве случаев его фамилии нет в титрах. Я даже не знаю, в каких картинах могла бы увидеть своего отца — увидеть живым. После того как я узнала его в «Преступлении господина Ланже», я стала регулярно посещать просмотры в «Синематеке». Я пересмотрела все довоенные картины. Вглядывалась в каждую сцену до боли в глазах. Но узнать отца на экране почти невозможно. Во-первых, у него слишком короткие роли, а во-вторых, используя его характерную внешность, его часто гримировали под какой-нибудь экзотический персонаж. Например, я знаю, что он снимался в фильме «На дне» вместе с Жуве и Габеном, но в облике мужика с окладистой бородой даже мне не удалось распознать его среди прочих актеров.
— Уж не снимался ли он в «Тарасе Бульбе» вместе с Каплунцовым?
— А разве Каплунцов снимался в «Тарасе Бульбе»?
— Ты сама мне об этом рассказывала.
— Кроме того, отец принимал участие в дубляже всех американских гангстерских фильмов, где режиссерами были Марсель Дюамель и Макс Мориз. Я думаю, что он был в приятельских отношениях с кем-то из них, вот они и давали ему подработать. Всякий раз, как на экране появляется пузатый гангстер, который готов предать своих сообщников, и глава банды орет на него, в то время как он клянется и божится в честности, — звучит голос моего отца. Я слушаю его, закрыв глаза, чтобы не видеть пузатого гангстера. Бедный папа!
— Я хотел бы пойти с тобой посмотреть «Летний свет» и увидеть твоего отца.
— А между тем иногда я думаю…
Послышался звонок в дверь. Занятый своей картиной, Алексис попросил Фаншон пойти открыть. Она поднялась с табурета и направилась к двери. На площадке стояла невысокая худенькая женщина с тонким лицом, поразившим Фаншон своей бледностью, словно женщина забыла накраситься или же, наоборот, наложила слишком густой грим, как у клоуна.
— Вам кого? — спросила ее Фаншон.
— Тебя, грязная шлюха! — последовал ответ.
Дрожащими руками женщина стала рыться в сумочке, пока в конце концов не выронила ее. Сумка шлепнулась на пол, и из нее высыпалось все содержимое. В руке у незнакомки оказался пистолет, и, когда Фаншон стала пятиться назад, в мастерскую, незнакомка выстрелила в нее, но промахнулась и выстрелила вторично. Фаншон почувствовала жгучую боль в левом бедре и повалилась на пол.
Даже не успев еще понять, что, собственно, произошло, Алексис подбежал к Фаншон. Но в тот же миг какой-то человек, оказавшийся за спиной обезумевшей женщины, попытался вывернуть ей руки за спину, однако при том, что Мари-Жо была маленькая и худенькая, ему это никак не удавалось сделать. Два тела покатились по полу. Только тут Алексис узнал Бюнема. Должно быть, сосед направлялся к нему со своим очередным визитом и очутился позади Мари-Жо в тот самый момент, когда та выстрелила в Фаншон. Мари-Жо отбивалась, но Бюнем не разжимал рук. Они катались по полу живым клубком, натыкаясь на стулья. Послышался новый выстрел. Тела распались. Бюнем поднялся с полу, по лицу у него текла кровь.