— Я… кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, — она просто чувствовала необходимость что-то сказать, но не могла придумать ничего более конструктивного, чем это; все это все еще било ее, как тонна кирпичей.
— Эта глупая штука, — можно было понять, что он сказал с набитым ртом, протягивая свой мобильный телефон. Он сглотнул. — Я потерял много друзей, когда решил присоединиться к отряду, и, вероятно, я потерял бы больше, если бы когда-нибудь позаботился об обновлении данных о моей работе на Facebook, чего я не делал специально, чтобы не оттолкнуть больше знакомых; как всегда говорил мне мой отец, важно поддерживать связи со зверями, даже с теми, которые тебе не нравятся, а вообще, особенно с теми, которые тебе не нравятся, и даже с теми, которые не знают, что им не понравится настоящий ты, потому что никогда не знаешь, когда тебе понадобится от них одолжение. — он посмотрел на свой телефон и провел большим пальцем по экрану, чтобы разблокировать его. — И сегодня я получил эту услугу… в виде будильника от зверей, с которыми, боюсь, я потерял связь.
— Что ты смотришь?
Глоток.
— Огромное количество свидетельств того, что если бы ты — или я, или кто-либо еще — если бы мы действительно поговорили с простыми животными, которых стремились защитить и которым служили, когда мы взялись за эту работу… многие из них сказали бы нам, что нашим благим намерениям лучше всего послужить где-нибудь еще. Давай посмотрим на некоторые из них: «Я не вижу в этом видео хороших полицейских»; «Они борются с протестом против жестокости полиции с большей жестокостью со стороны полиции» — это все заглавные буквы; «Богатые боятся банд жестоких головорезов; бедняки знают, что самая жестокая банда головорезов — это полиция; «Этот город не может оборудовать свои больницы на случай пандемии, но может позволить себе превратить свою полицию в армию» — она из Нью-Йорка; «Если хороший полицейский стоит рядом и позволяет этому случаться, то он плохой полицейский»; «К черту полицию».
— Эй, не надо ругаться.
Он оторвался от телефона, его комментарий не очень понравился.
— … Я продолжу: «К черту копов»; «К черту свиней»; «К черту 12»; ссылка на YouTube на панк-песню «Fuck Authority»; «Когда я говорю «К черту полицию», а вы говорите «Эй, мой папа — полицейский», в том числе и ваш отец»; «Полицейские — классовые предатели» — я забываю, коммунист этот парень или анархист, но я знаю, что он действительно не любит неолиберальный капитализм; «Почему они так боятся мирных демонстрантов из маргинальных групп, а не привилегированных идиотов, которые приносят автоматическое оружие в правительственные здания?»; «Все копы плохие»; «Все полицейские ублюдки»; «ACAB»; «ACAB»; «А-Р-С-А-Р-В»; действительно длинный пост о полицейском из Нью-Йорка, который пытался разоблачить коррупцию в полиции Нью-Йорка, и за его усилия они ворвались в его дом, бросили в психушку и заклеймили его как бредового с точки зрения закона — мораль этой истории заключается в том, что над хорошими личностями издеваются; «Кого они защищают? Кому они служат? «; «Все копы в моем родном городе были школьными хулиганами, которые просто хотели власти, и теперь она у них есть»; вот кто-то, у кого действительно хватило смелости написать «Blue Lives Matter», и его выпотрошили в комментариях; «Я никогда не чувствовал защиты полиции»; «Полиция существует только для того, чтобы поддерживать статус на благо богатых»; сообщение от парня, который был ошарашен патрульной машиной, когда они зажгли красный свет, а затем они заставили его подписать что-то, что он был тем, кто зажег свет, и он не может заставить адвоката заняться его делом, потому что все они знают, что они не могут победить полицию в суде — очевидно, это произошло полтора года назад, и он боялся сказать что-то об этом публично, и это было в… Чикаго, я думаю?; «Оправдать полицию»; «Упразднить полицию»; «Упразднить полицию»; «Оправдать полицию»; Вот история, которую я все время слышу из Буффало, о полицейском, который не позволил другому копу выбить кого-то из живых, и был отстранен от членства в профсоюзе полицейских, в результате чего лишились льгот; «Только полицейский мог отомстить за военные преступления после того, как получил удар по голове бутылкой с водой в шлеме для борьбы с беспорядками»; «Я ненавижу полицию», «Не стой так близко ко мне» — жуткая песня о педофиле, а также полицейские — опасные преступники, которым следует принимать антипсихотические препараты» — похоже, этот парень получил жар за то, что пошутил над ситуацией, но это определенно привлекло внимание людей; «Единственные, кого следует массово сажать — это те, кто занимается массовым арестом»; «Единственные, кому они служат и защищают, являются их собственные, даже когда весь мир видит, как они совершают умышленные злодеяния»; «Прокламация об эмансипации отменила только неуголовное рабство; копы — это бедняки, которых нанимают богатые люди, чтобы ловить ино выглядящих бедняков и помещать их в тюрьму, чтобы сделать их современными законными рабами. — О, вот что интересно: «Я лично имел дело с полицейским управлением большого города, которое было в буквальном смысле частной армией для обслуживания интересов богатых, и я всегда надеялся, что, несмотря на их коррупцию, другая полиция департаменты в этой стране не так уж и далеко зашли; возможно, полиция этих других городов не совсем буквально угнетает бедных специально для того, чтобы служить богатым, но это тревожно достаточно близко, и то, что я сейчас наблюдаю, вызывает не политический вопрос, а моральный вопрос: — … ох, мне понравится этот — да, это от какого-то британского парня, которого я знаю по моему младшему брату, большая вещь этого парня — классовая борьба, он на самом деле поймал некоторую зенитку некоторое время назад, когда его обвиняли в попытке обратить вспять расовую проблему домой в классовый вопрос и отстаивать лидерство там, где кто-то из Европы действительно не принадлежал как лидер — на самом деле, да, здесь кто-то прокомментировал, упомянув, что даже богатые люди определенного происхождения могут стать жертвами полиции из-за того, как они поступять, и похоже, что он ответил, сказав, что никогда не хотел намекать на обратное, что странно видеть. Если ты его знаешь, он обычно не из тех, кому нужно контролировать ущерб…
В этот момент он держал свой телефон, чтобы она могла видеть экран, и продолжал прокручивать.
— Снова, снова и снова. Больше об этом. Да, есть некоторые особые мнения, но почти все в моем списке друзей осуждают действия полицейских, которые привели к этим протестам, и почти столько же осуждают то, как полицейские по всей стране реагируют на эти протесты. И многие из них говорят просто и ясно, им кажется, что их заставляют сделать вывод, что полиция — в целом — плохие парни… И это всего лишь Facebook. Ты хочшеь увидеть Twitter? Instagram? Черт, LinkedIn?
— Н-нет, я… я уже видела кучу подобных постов, помнишь? — её снова явно потрясло огромное количество мнений, противоречащих ее расположению.
— И я знаю, что ты видела, — сказал он, убирая телефон, — но мне нужно, чтобы ты понимала, что я тоже видел много этих сообщений. В то время как ты была в офисе начальника, а я сидел снаружи, ожидая своей очереди сказать ему, что я не подписывался на такое, я читал это, и я… я просто не чувствовал, что могу их игнорировать! — он повернулся к пустоте и глубоко вздохнул, прежде чем снова взглянуть на свой телефон. — В частности, была одна… дай мне ввести ее имя и посмотреть, смогу ли я найти её снова… — он сунул остаток вафли в рот и жевал так, что это казалось досаждающим.
— Н-все в порядке, я понимаю, что ты видел. Ты видел, как много животных говорили, что копы — плохие, и ты поверил, что…
Глоток.
— Эй, дорогуша, я не пытаюсь засыпать тебя информацией ради этого. Я просто пытаюсь убедиться, что моя сторона истории кристально ясна для тебя, потому что я кровно заинтересован в том, чтобы не знать этого чувака. Я люблю и живу с мыслью, что я тупой, а также засранец… Хорошо, вот оно… Просто, всякий раз, когда загружается… Теперь в любое время…