Успокоив себя подобным образом, я набрала номер брамина Сандхана.
На другом конце провода долго не желали отзываться. Это в принципе понятно — часы показывали без четверти одиннадцать. Я уже хотела отключиться, как трубку сняли.
— Алло? — без тени раздражения произнес глубокий женский голос. Подобной выдержке можно только позавидовать. Если б мне кто-либо позвонил в это время, то услышал бы о себе много нового и интересного.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я. — Извините за поздний звонок. Можно пригласить к телефону Нину Викентьевну?
— Нинель Викентьевну. Это я. Что вам угодно?
Вопрос поставил меня в тупик. В самом деле — чего мне угодно? Как я уже говорила, врать не научилась, все время краснею, когда говорю неправду, а в особенно тяжелых ситуациях даже заикаться начинаю. Хорошо, что Нинель Викентьевна сейчас не видит мою смущенную физиономию цвета наваристого украинского борща!
— Кхм, здрассти… Я, собственно… — начала мямлить я, но взяла себя в руки и единым духом выпалила: — Я по объявлению. Хочу почистить третий глаз и стать абсолютно счастливой. Да и женишка неплохо бы подыскать. Страдаю я без любви-то!
Нинель Викентьевна рассмеялась. Ее смех звучал так завораживающе, что у меня даже дыхание перехватило.
«Вот до чего индийские йоги дошли! — мысленно восхитилась я. — Уже на расстоянии научились гипнотизировать!»
— Вы немного неправильно сформулировали свое желание, но я все поняла. К сожалению, господин Сандхан в ближайшие две недели принимать не будет.
— Как так — не будет? — обалдела я. Такой поворот событий меня совсем не устраивал: счастья хотелось немедленно и в неограниченном количестве, поэтому я принялась жалобно канючить: — Нинель Викентьевна, миленькая, мне очень, очень надо! Последние события моей непутевой жизни совершенно выбили меня из колеи. Я просто не знаю, что делать дальше…
Последовал судорожный вздох, пара громких всхлипов, а затем печальный выдох. Нинель Викентьевна терпеливо выслушала этот маленький спектакль и сочувственно произнесла:
— Поверьте, голубушка, мне очень жаль, но… Господин Сандхан сейчас в Индии. В Россию он вернется лишь через две недели.
— Это невозможно! — простонала я, на сей раз совершенно искренне, потому что не желала еще две недели томиться в неизвестности. Нам непременно нужно было установить личность убитого парня, и брамин мог нам в этом помочь. Хотя и Нинель Викентьевна, возможно, тоже, поэтому я несмело предложила:
— А может, у вас есть какие-нибудь талисманы, обереги? Они бы мне здорово помогли, пока не вернется господин Сандхан…
— Увы, — вздохнула женщина. — Все талисманы и обереги имеют силу лишь тогда, когда мастер лично настроит их на ваши чакры.
— Черт! — выругалась я и отключилась.
Ждать целых две недели! Ну уж нет, нужно попытаться найти другие способы, чтобы опознать убитого. Есть у меня кое-какие идеи на этот счет, но не думаю, что Манька придет от них в восторг. От одной, по крайней мере, точно не придет.
Я тупо уставилась в телевизор. Он работал без звука — перед тем, как звонить Нинели, я его отключила. На экране пронеслась заставка новостей, следом за ней симпатичная дикторша о чем-то заговорила, тревожно хмурясь. Картинка сменилась, и вместо дикторши появилась усатая физиономия полковника милиции. Он шлепал губами, при этом его усы топорщились и шевелились, как два толстых червяка. Следующий кадр привел меня в состояние, близкое к обмороку. На экране крупным планом показывали фотографию железки, очень похожей на ту, которую Манька откопала в мусорном контейнере! Пару секунд я хлопала глазами, пытаясь прийти в себя, потом бросилась искать пульт от телевизора, перепутала его с трубкой телефона, матюгнулась и едва сдержалась, чтобы не разреветься от досады. В конце концов пульт нашелся. Но когда я включила звук, на экране снова появилась дикторша и сообщила:
— … ведется следствие.
— Флаг вам в руки, — буркнула я, начиная нажимать кнопки пульта в поисках новостей. Однако и тут потерпела неудачу. Половина каналов показывала рекламу, остальные — всякую чепуху, включая Кубок Англии по футболу, боевики и какие-то политические склоки. Тогда я решила навестить Маруську. Во-первых, сообщить о том, что видела, а во-вторых, узнать: может, ей повезло больше и удалось услышать, о чем говорили в новостях.
Подружка открыла сразу, словно стояла под дверью, ожидая моего появления. Она выглядела забавно в легкомысленной хлопчатобумажной пижаме веселенькой расцветки.