Женщина умолкла. Рассказ о погибшем сыне отнял у нее много сил. Что ж, вроде бы я узнала все, что нужно, можно и уходить. Тем более время позднее…
— А можно мне посмотреть комнату Сергея? — неожиданно для самой себя попросила я. Интересно, что там можно найти?
Мать Сережи согласно кивнула и проводила меня в глубь квартиры.
За обшарпанной, с облупившейся кое-где краской дверью оказалась небольшая комнатка. Узкая кровать с панцирной сеткой, застеленная стареньким покрывалом; никаких ковров ни на полу, ни на стенах не было. На письменном столе стоял древний, еще советских времен, двухкассетный магнитофон и круглый аквариум, в котором вяло шевелили плавниками три золотые рыбки. Мать Сергея, думаю, навела здесь идеальный порядок, ликвидировав следы пребывания посторонних. И что я рассчитывала здесь увидеть?
На шифоньере лежала какая-то яркая коробочка. Внутри ее обнаружился обычный детский пластилин. На некоторых брусочках я заметила какие-то непонятные оттиски.
«Батюшки мои! — мысленно ахнула я, внимательно всмотревшись в оттиски. — Да это же слепки с какого-то ключа! Мальчик тренировался. Одного бруска не хватает… Веселая картинка, ничего не скажешь. Что же это за ключик? И какую волшебную дверцу он открывает?»
Незаметно я сунула один брусок пластилина, на котором оттиск ключа казался наиболее четким, в рукав.
— Ну, — вздохнула я, еще раз обводя взглядом комнату, — мне пора. Вас, простите, как зовут?
— Любовь Александровна.
— Меня — Ярослава. Любовь Александровна, я оставлю вам номера своих телефонов… Если что-то вспомните или появятся какие-то новости, звоните в любое время. Держитесь, Любовь Александровна, — я погладила женщину по плечу, заметив, что она готова опять разрыдаться. — Сережу уже не вернешь, вам придется привыкать к этой мысли и учиться жить без него, хотя это невероятно трудно.
— Да, да, конечно. Спасибо вам, Славочка, — всхлипнула Любовь Александровна. — Вы уж найдите тех сволочей, прошу вас! Правда, я не представляю, что с ними делать, когда вы их найдете…
— Я тоже, — честно призналась я и покинула Любовь Александровну. Уже из-за закрытой двери донеслись ее сдавленные рыдания.
Сидя в машине, я приступила к подведению итогов. Пока было ясно одно: Сергей связался со своими убийцами совсем недавно. Или они с ним. Если предпочесть последний вариант, возникает закономерный вопрос: что понадобилось бандитам от сына бедной — во всех смыслах — служащей Исторического музея? Денег, судя по всему, матери с сыном едва хватало на жизнь. Стоп!!! От внезапного озарения мои ладони мгновенно стали влажными. Я так разволновалась, что пришлось остановиться на обочине.
Хранилище Исторического музея на днях ограбили. Там находились экспонаты из венского музея. Об этом (я вспомнила!) мне сообщила жена профессора-историка. Ее Мишенька из-за этого ограбления угодил в больницу с обширным инфарктом. Дамочка вернула нам путевки в Подмосковный пансионат. Копье Лонгина — из венской экспозиции, ежу понятно.
Чалдон со товарищи знали, что мать Сергея Корнилова служит в хранилище Исторического музея, и… Что — и? Может, чем-то пригрозили парню, может, денег пообещали, но Корнилов втихаря стянул у матери ключ от хранилища и сделал с него слепок. А как копье оказалось у него? Он, что же, принимал непосредственное участие в ограблении? Возможно, и так. А может, как в поговорке: «Вор у вора дубинку украл». Теперь вот еще что: кому понадобилось копье? Ясно же, продать его невозможно. Тогда зачем оно нужно? Хм… Копье могли прихватить случайно, вместе с другими экспонатами. Воры не знали, что это за железка такая, но раз она в музее, значит, ценная. Нет, не сходится. При таком раскладе бандиты едва ли стали бы преследовать Сергея. Скорее всего, они даже не заметили бы исчезновения железяки. Не-ет, кто-то заказал именно копье Лонгина! По телику только его показывали.
Впрочем, все равно надо будет узнать, что еще украли из хранилища. И поможет нам в этом милый профессор. Надеюсь, его состояние улучшилось настолько, что он сможет со мной поговорить.
Составив таким образом нехитрый план действий на ближайшее время, я успокоилась и с чистой совестью покатила домой. Ну, или почти с чистой. Не давала покоя таинственная личность священника, «изгонявшего» бесов из комнаты Сергея.