Леонид Фролов
Фонарик
Рассказ
Рисунки Н. Мооса
Вечерами у клуба играли в волейбол. Мелюзгу к площадке и близко не подпускали. Вовка заранее смирялся с этим и устраивался в судьи: ему, хочешь не хочешь, приходилось торчать у волейбольной площадки. Заведующий клубом жил у них на квартире, и Вовка был у него как бы негласным помощником. Мало ли, придут колхозные механизаторы подвыпивши, разгорячатся в игре да и упнут мяч в крапиву. Никому за ним бежать неохота, а тут как раз киномеханик начнет зазывать ребят в клуб — и ринутся парни за билетами. А Вовка весь клубный инвентарь должен собрать и сдать Геннадию Ивановичу, заведующему, в полном наличии и сохранности.
Теперь же, к грибной поре, понаехало в Полежаево отпускников и студентов, и каждому охота перед земляками похвастаться, какие он «свечи» научился тушить и какие «гвозди» может забивать вдоль сетки. Школьникам на волейбольную площадку и соваться нечего — в спину вытолкают:
— Помирать разве раньше времени собираешься? Толик Неганов припечатает мячом, так от тебя одно мокрое место останется…
Толик Неганов ходил по площадке пружинистым шагом. Мяч он держал в ладони над головой, как сосуд с водой, — небрежно, но ни капли не выплеснется. Поговаривали, что у него по волейболу первый разряд. Да оно и без всяких удостоверений видно — классный игрок.
Вовка только за ним и следил: как Толик принимал мяч, как выходил на подачу, как разыгрывал пасовку и как посылал через сетку гвоздевой мяч, который никто не мог взять.
— Вот это студент, — восхищенно вздыхала глазеющая толпа, и Вовка тоже не мог удержаться от зависти:
— Ух ты! — шептал он и объявлял счет.
Одно ему не нравилось, что Толик Неганов слегка ухаживал за Шурой Лешуковой, колхозным агрономом, и Шура на его заигрывания отвечала веселым смехом. А вот уж смеяться-то ей бы не следовало. Вовка знал, что Шура встречалась с его квартирантом, и у Геннадия Ивановича были на ее счет самые серьезные намерения.
Конечно, Неганов без пяти минут инженер и отец у него не простой колхозник — директор школы, но любовь-то выше всего! Разве Неганов будет Шуру любить так, как Геннадий Иванович.
Вовка сидел на табуретке, вынесенной из клуба, и отмахивался от комаров. А комаров была тьма-тьмущая.
Темнело, и подступала прохлада. Трава помягчела от росы. Мяч намок, и удары по нему раздавались, как выстрелы.
Народу уже набился полный клуб, но председатель колхоза не разрешал начинать сеанс, пока не придут с фермы доярки.
— Мы, понимаешь ли, должны обслуживать не отпускников, а тружеников, — говорил он.
И люди высыпали на улицу, чтобы не сидеть в духоте.
Заведующая почтой, Мария Флегонтовна, подошла к волейбольной площадке и, разглядев в темноте играющих, позвала:
— Шура, милая, а я с ног сбилась, тебя ищу.
— Ой, Мария Флегонтовна, немножечко погоди, — задыхаясь, отозвалась Шура Лешукова. — Сейчас заканчиваем.
— Шурочка, держите, — Толик Неганов послал ей мягкий пас и отскочил к сетке, чуть не наступив Вовке на ногу.
Шура приняла мяч и подала его назад Толику.
Толик, изогнувшись, подпрыгнул, и пушечный залп прорвал тишину.
Вовка кошачьим зрением увидел, что мяч лег по эту сторону бровки, и объявил счет:
— Четырнадцать — семь.
Но в это же самое время Вовка успел заметить, что в прыжке у Толика вывалился из кармана не то портсигар, не то бумажник.
— Шурочка, — опять позвала Мария Флегонтовна, ничего не понимающая в игре. — Ты распишись у меня только да получи. Я приготовила тебе без сдачи.
— Чего получать-то, Мария Флегонтовна? — не вникая в смысл ее слов, переспросила Шура.
— Да деньги.
Вовка босой ногой потрогал, что выпало из кармана Толика. Нет, не бумажник и не портсигар. Ногу холодило металлом, и Вовка сразу догадался, что это «жучок», электрический фонарик. Он не раз видел после кино, как Негановы всем семейством отправлялись домой. Толик жужжал динамиком и направлял луч под ноги отцу, Николаю Павловичу, который шел первым.
В полежаевском магазине фонарики не переводились, но вот с батарейками были вечные перебои. И обзавестись «жучком» мечтали не только мальчишки, но и взрослые. Поэтому у Вовки даже ногу свело судорогой. И он, замирая, метнул взгляд в сторону Толика.
Толик пружинисто передвигался по волейбольной площадке, всякий раз успевая переместиться туда, куда летел мяч. Он, наверно, и один обыграл бы целую команду.
— Толик, ты потерял… — у Вовки пересохло во рту от этих слов и голос стал сиплым. — Толик, у тебя из кармана выпало…