И на его нежном лице внезапно появились линии невероятной жестокости, которые мгновенно изменили заученную улыбку в кровожадный оскал. На один миг Деверс увидел, что космический дьявол, который купил его покупателя, посмотрел на него глазами Бродрига.
Молча торговец проследовал через две шеренги «ребят» Бродрига к своей комнате.
И в ответ на вопрос Дасема Барра он сказал с размеренным удовольствием:
— Нет, это самая интересная часть всего происходящего. Он дал взятку мне!
Два месяца трудной войны отразились на Беле Риозе. Он стал суров и раздражителен.
Он нетерпеливо обратился к молящемуся про себя Сержанту Люку:
— Подожди снаружи, солдат. Отведешь этих людей обратно, когда я закончу. Никто не должен входить, пока я не позову. Никто, ты понял?
Сержант отдал честь, и Риоз, бормоча что-то раздраженно, просмотрел бумаги на своем столе, бросил их в верхний ящик и захлопнул его.
— Садитесь, — сказал он коротко двоим ожидающим. — У меня мало времени. По-правде, я вообще сюда сегодня не собирался, но мне нужно было вас увидеть.
Он повернулся к Дасему Барру, который стоял рядом со стеклянным кубом с изображением строгого, с правильными чертами лица Его Императорского Величества Клеона II и поглаживал его своими длинными пальцами.
— Во-первых, Патриций, — сказал Генерал, — ваш Селдон проигрывает. Они, без сомнения, сражаются хорошо, снуют туда-сюда, как глупые пчелы, и сопротивляются как сумасшедшие. Каждая планета отчаянно сражается, и, уже побежденная, содрогается от восстаний, что доставляет массу неприятностей, как при удержании, так и при взятии. Но я их удерживаю. Так что ваш Селдон сдает позиции.
— Но он еще не проиграл окончательно, — вежливо пробормотал Барр.
— У Фонда сейчас гораздо меньше оптимизма. Они предлагают мне миллионы, чтобы я не довел этого Селдона до последней черты.
— Да. Об этом уже говорят.
— А…. слухи распространяются еще быстрее? А что говорят о последних событиях?
— А какие последние?
— Как же? Лорд Бродриг, любимец Императора, изъявил желание стать вторым в командовании.
Деверс вступил в разговор:
— Изъявил желание? Как это? Или вам он начинает нравиться? — Он усмехнулся.
Риоз сказал спокойно:
— Нет, я не могу сказать, что он мне нравится. Просто он купил это место, и цена вполне приемлемая.
— Какая же?
— Просьба Императору о подкреплении.
Презрительная улыбка Деверса стала еще шире:
— Он связывался с Императором? И, как я понимаю, начальник, вы ждете подкреплений, и они могут прибыть в любую минуту, правильно?
— Нет. Они уже прибыли. Пять линейных кораблей, маневренные и мощные, с личным поздравительным посланием от Императора. Еще больше кораблей пока что в пути. Да что с тобой, торговец? — спросил он насмешливо?
Деверс произнес внезапно оледеневшими губами:
— Ничего.
Риоз вышел из-за стола и встал перед торговцем, держа палец на курке бластера.
— Я спрашиваю, что случилось, торговец? Новость, кажется, взволновала тебя. У тебя, случайно, не пробудился интерес к Фонду?
— Нет.
— Да — вот это и странно.
— А что такое, начальник? — Деверс напряженно улыбнулся и сжал в карманах кулаки. — Выстройте мне свои аргументы, и я развею их.
— Пожалуйста. Тебя легко взяли в плен. Ты сдался с первого удара с обгоревшим щитом. Ты готов опустошить свой мир, не требуя ничего взамен. Интересно, правда?
— Я бы очень хотел быть с выигравшей стороной, начальник. Я благоразумный человек, вы ведь сами меня так назвали.
Риоз сказал хрипло:
— Конечно. Ведь с тех пор ни один торговец не попал в плен. Будто ни один корабль не имел достаточной скорости, чтобы удрать, когда захочется. Будто ни на одном торговом корабле не было экрана, прикрывающего от огня легкого крейсера во время боя. И ни один торговец не сражался насмерть, когда это было необходимо. Именно торговцы были руководителями партизан на оккупированных планетах и воздушных налетов в захваченном пространстве.
А ты, ты — единственный благоразумный человек? Ты не сражаешься и не налетаешь — а становишься предателем даже без принуждения. Ты исключение, странное исключение, даже — подозрительное.