В македонских говорах наряду с аффрикатизацией спиранта после смычного согласного возможно и произношение одной аффрикаты на месте ts, tš, dz, dž — ʹocedne, ʹocoli, ʹpoʒede, ʹpečes (< (t#š), naʹǯiveal [FO 1981: №100], ʹpoceči, peʹčestina (< t#š), ʹocpredi, sʹre‿celo (= sret selo), ʹnaʒemi, naʹǯivei̯ [Ibid.: №101], что оценивается как «слияние в аффрикату взрывного и фрикативного согласного» [Ibid.: 714]). Но не исключено, что в подобных случаях имеет место упрощение сочетаний tc, tč, dʒ, dǯ (из сочетаний с фрикативными). На это указывает неполная утрата взрывного перед аффрикатой — poᵈʒina, naᵈʒiveet [Ibid.: №90], параллельное употребление c//tc, ʒ//dʒ, ǯ//dǯ [Ibid.: №101]. Исконные сочетания tc, tč здесь же остаются вне ассимиляции — на их допустимость указывают результаты прогрессивного уподобления фрикативных согласных, а регрессивная ассимиляция неактуальна. Поэтому в македонских говорах фиксируется произношение livatče, bratče, patče, žitce [Ibid.: №96] или žiᵗce, livaᵗče [Ibid.: №93], а также упрощение сочетаний tc, tč до одного согласного — br̥ce, žice, riče, koriče [Ibid.: №94].
Указаний на регрессивную ассимиляцию взрывных согласных фрикативным и аффрикатам в перечисленных говорах не встречается.
Аффрикатизация взрывного согласного перед фрикативным и аффрикатой в болгарском говоре: уц слу́жба, уц Со́фʼийа, кури́цци, пʼецʼ сʼе́ла, кац съм бʼи́л (< кат); сокращение сочетания цц — у цʼалу, срʼецʼелу (< сред село), крацʼи (< крадци); пʼечʼ шту́ка, уч чʼарда́ка, учʼше́л, крива́ч𞁅и, пʼечʼ ше́сʼ. На месте сочетания дзʼ, дз может произноситься аффриката — уѕʼа́ԝа, надѕъ́рна [Калнынь, Попова 1993].
Такая ассимиляция взрывных зубных согласных может отсутствовать в нижнелужицких диалектах: letsa, ʹwôtstoi̭ana, ʹvôtcyńiś, su̯otšy, tšawa, kmutš, słotćei̯, ʹwôtćube; в то же время достаточно широко распространено изменение в аффрикату сочетаний tš, tšʼ из *tr, *trʼ — čoxu, čax, ćox, ćexa, ćau̯ńik [Калнынь 1967: 178, 179]. Утверждение, что на месте *tr, *trʼ произносится только č, ć/čʼ [Michałk, Sperber 1983], не вполне соответствует действительности.
Аффрикатизация зубного взрывного перед передненебной и палатальной аффрикатой свойственна польским говорам, как это показано в [OF 1983, 1984: №282, 296, 314, 323].
Для украинской фонетики в [Курс 1951: 205—206] констатируется регрессивная ассимиляция по месту и способу образования зубных взрывных и передненебных аффрикат — дс, дц > ӡс, ӡц (наӡ ци́м, молоӡʼцʼі́), дсʼ, дцʼ > ӡсʼ, ӡцʼ (вʼіӡсʼі́ч, у буӡʼцʼі), дз > ӡз, дш, дч > ӡ̌ш, ӡ̌ч (піӡ̌ши́ти, сʼвʼіӡ̌чі́ти), тс, тц > цс, цц (оцсе́й/оцце́й, вʼіцце́м), тш, тч > чш, чч (баһа́чший/баһа́ччий, ччемо́), чсʼ> цʼсʼ (не моро́цʼсʼа). Примеры из диалектов: бойковский говор — пʼцісы́пати, пʼіцʼсʼі́йати, вʼіццем, пʼічше́ти, пʼі́чʼ чʼім, ччу́т, пʼідззера́ти, вʼідз дзега́рка, пʼідзʼ зʼі́лʼа, пʼідж жоно́ў, пʼіджʼ жʼе́боў (Турковский р‑н) [Калнынь 1973], гуцульские говоры — віц сԑ́һо, пічшука́ли, віцце́м, ка́цʼцʼі, ја ччу́, вʼічче́м, прекле́ц сво́һо нʼе́нʼе, нʼі́ц зимо́ў, на бо́цʼцʼі, пʼі́дз зелʼі́зна (Раховский р‑н), пʼіцсади́ти, пʼіцʼсʼі́ју, боло́цце, пано́цʼцʼіў (= панотец), кʼі́цʼцʼі, не му́цсе, пʼічше́ти, моло́чʼшʼі, віччо́һо, пічʼчʼі́м, согласный д в этом говоре не ассимилируется следующим з, ж (піджо́һа, від жʼі́нкі, від земнʼі́), а при сочетании с аффрикатами дз, дзʼ, джʼ взрывной сливается с аффрикатой (відзо́белей < ддз, підзʼо́пком < ддзʼ, віджʼе́рһи, віджʼу́һаса < дджʼ) (Путильский р‑н).