на пивные ларьки надевая кумач ноября
столько красных открыток и первая жизнь за царя
столько красных открыток и угол затертый где адрес
словно в жизни чужой и могла удержать лишь вина нас
незнакомое имя центон где всегда и во славу
перестроиться по часовой поворота направо
отвели за овраг подержали лицо над корытом
лучше жить на войне или в мирное время убитым
для пошива знамен разлинованным стянутым в узел
нет пока что еще не убил лишь немного контузил
это руки дрожат кто сказал что сегодня от страха
оплывает ноябрьским дождем силуэтов бумага
так тебя вырезали на свет точки ставили мимо
освещения нет эта музыка неотвратима
125
от сердечной недостаточности любви от невралгии верхних полок Макондо
теперь всё ближе колокольчик звенит на вокзале гордо
потерпи немного еще степь глядит в того кто к степи равнодушен
всматривается в него на ощупь в поисках сколов или отдушин
неужели этот хутор на пять домов то о чем мы столько читали
праздничные черепа на магнитиках несоленая кровь граали
второй в подарок экскурсовод считает в пути отставших
такая натура вот-вот уйдет новые туфли из замши
посмотрите направо здесь жил майор да в общем-то это обычный двор
какая разница кто здесь жил когда на земле воцарился мир
и мы наконец-то перестали хоронить своих мертвых
сортировать их как пластик и мёд в зависимости от сорта
предоставлять им жилье по вкусу вот это майорская типовая изба
чисто выметены полы сошла на винтах резьба
ничему не учит история никогда расчесывай лён и слушай
как музейное веретено скрипит и верней и глуше
никто не смотрит на тебя с той стороны экрана
никому не интересно что скажет дальше гид окончивший курсы в Приморских Альпах
растет ли в этих краях боярышник или скажем катальпа
сколько рунных овец выпасают за год в этих угодьях
королева смерти статистика будем без сладкого мы сегодня
пересчитали всех вон та пара из Гомеля мать-одиночка ребенок в синем пальто
126
все остальные люди которых тоже не узнает никто
грузятся спешно в автобус и засыпают под скучный блюз
от равнодушья во сне улыбаясь за воротниками блуз
127
у императора ромеев корона из черного аконита
что-то такое в море черном в крови чужой так разлито
смертию юность свою поправ император ромеев это удав
глиняной плошкой хлебает свои слёзы
пантократор покамест его спас но уже посматривал косо
это бульварный роман с элементами готики у кого-то выкололи глаза
кого-то сбросили в ущелье на растерзание орлам и всё задокументировано
вот пример как нельзя потому что ты называл меня византийской принцессой
и больше я ничего не могу о Византии вспомнить
у императора ромеев дворец похож на скорлупу из трещин
на морскую звезду на вершине самой высокой горы на склизкого опарыша
думать какого там еще на расстрел ведут сегодня товарища
просят загадывать желание побыстрей курить свой мир по частям но быстро
отмечать все храмовые праздники день отечества и связиста
на задворках империи так неказисто варвары и латиняне
наполняют амброзией черепа подносят осколки няне
Евлогия шлет монахам счета до сей поры и казна пуста и азбучные истины для самых маленьких
Евлогия должна выйти замуж за латинянина или уйти в монастырь
или сначала первое а потом второе но никак не наоборот останки свободы воли
ее багрянородный шелк вместе с червием в пыль смололи
так и смотрится в пустоту как в морок вод Галаты
император ромеев помнил вон ту но тоже исчез куда-то
128
вот и оттепель твоя заканчивается подснежники Красной книги распродают со скидкой
в крови автоматов жидкой шиповник из общей тары в остатках земли колено
очередь здесь никогда не заканчивается но дождаться всенепременно
нужно своего дня и часа вывески «Закрыто» в горле сберкассы
правильные ноты вывихнутых суставов
составителей апокалипсиса толкователей общевоинских им уставов
мало присылают сюда пора ковать кадры пока горяча ладонь на холодном лбу
пока выдают в одни руки пять коробков и крупу
и овсянка поёт на деревце чахлом в кефирной кормушке млея
оттепель не начинается никогда на несколько сот теплее
в плотном пчелином рою виньеткой соленой едкой страны
где лучше вы говорят проходите мимо здесь только царство вышнее только душа любима
а чем еще усмирить плоть как не розгой проходите мимо лучше пока не поздно
кто как мы взыскует Града Божьего и сладкого йогурта творожного