ничего не случится пока мы молчим ни милости ни спасенья ни жилки под правым глазом
***
не пиши мне о том как дела что мне со знанием этим делать дел никаких не осталось
только читать «с уходом античности искусство определения добродетельной и счастливой жизни
оказалось безвозвратно утеряно» двор-колодец в котором не видно какое там время суток
туристы которые жаждут попробовать эти настойки змеиного цвета
не пиши мне о том как дела что я знаю ты знаешь о жизни
то что она проходит как утренняя припухлость век время которое должно было тебя лечить
не пиши мне все эти сочетания букв только буквы сочетаются здесь
обращенные в пустоту и один Т9 верен себе
как у тебя дела ну о чем еще бы
***
ты уедешь завтра и в этом пейзаже с открыток середины позапрошлого века
не изменится ничего всё тот же камень глухой и скользкий
коснуться твоей руки будто бы случайно расплачиваясь по счету
28
вспоминать потом об этом думать что по-другому
всё могло бы быть например задержать руку на несколько секунд
кто поверит в такую дерзость этот холодный камень к которому нельзя прислониться
легкие вдыхают пыль сердце отбивает ритм что написано в твоем билете который нельзя возвращать
легкие вдыхают ритм сердце отбивает пыль ты уедешь смирение главная добродетель
об этом нельзя забывать среди всех этих фестивалей уличного хумуса
и мастер-классов по шитью платья для куклы-скелетца
что написано в твоем билете в печенье с предсказаниями никто не напишет правду
когда ты уедешь
***
смотри как мир вращается вокруг тебя за одним столом смотреть в разные стороны
слушать разных людей чтобы никто не догадался ни о чем чтобы тень подозрения не вызывать
любовь слишком глуха к пульсу к обертонам и детство словно тебя взяло в плен подкатило к горлу
ни слова не сказать ни промолчать смотри как мир проваливается в тень улицы
где нет фонарей это режим экономии в масляной краске ворота
код на ключе куда звонить если всё окажется правдой
если теперь обо всём говорить как есть что ничего нет
разве было но нет
разве что бывает под кожей венкой смотри как мир шевелится на дне водоемов
отражается в стекле напитков держаться за руки пять минут
глуше любых историй но если все же нужно звонить во мрак фонарей без света
29
рассказывать кому-то как пройти туда-то но там тоже тупик
как пройти на улицу Коперника или к Пороховой башне
все дороги ведут в никуда но пока что здесь даже мило
пока что здесь невечерний свет над каждой будкой помощи туристам
тебе кажется так и значит это всё значит
30
ты знаешь сколько у тебя осталось изображений
переводных картинок в зрачке последний кто отпечатан
опечатан подъезд парадное дом где живут соседи
живые покамест но кто их ни спросит дальше
отвечают отрицательно смерть апофатическим богословом
заполняет прочерки место работы юность
прошла на побережье моря фарфором курильщик кашлял
пеплом который собрался вон там где сейчас Везувий
в разрезе мир похож на войну и те же следы свирели
горло сверла от которого петли после
не туда свернула куда-то Артемий рисунок отдал лейб-карле
велел закопать под веткой метро как цветущий персик
все твои дела взвешены и признаны не стоящими пера птицы-гагары
законопачены окна забиты дверные проемы
скоро еще разрешат говорят всесоюзную елку
кожа не вытравит больше никак этот яд мандарина
изображенье в кольце из которого рвется лучами
город твой воссозданный на костях киосков на метроболоте
ты знаешь сколько у тебя осталось жизней еще одна
не может значить больше чем есть но и меньше тоже
город твой походный сад судья караульной службы
столп соляных скорбей Колумб карусель аптека
31
просторная natura naturata разбавлена плоским бликом
ты прежде могла оглянуться и жить спокойно
не превратиться в ящерицу зеленую змейку уксус
в древнюю фреску на стенах буфета где льет плодородье Юнона
в куклу в которую не попадут все снаряды на Невском
кроме хлебного катышка соли морской морозной
переводной любви от классических архетипов
засорившихся труб и ненастной программы «Время»
силуэтов коней ни в одном послесмертьи Клодта
не оставшихся ты заручилась поддержкой ЖЭКа
маленькое черное платье белый венчик как розан
сила любви равна силе противодействия мелом краской помадой
на зеркальной себе и еще серебром на север