Внимание…
Начинает загибать пальцы.
— Я хочу стать лучше как человек.
Раз.
— Как сестра.
Два.
— Как любовница.
Три.
— Как учительница.
— Благородная профессия, — замечает Би. — Одна из древнейших.
Эмма смеется.
— Я очень ее ценю, — говорит Би.
— Наверное, как и другую древнейшую. — Эмма подмигивает. Но не слишком красиво. Точно у нее нервный тик. (Би замечает, что сегодня вечером ему все подмигивают. Сам он никогда не умел подмигивать и обычно чувствует себя неловко, когда ему подмигивают другие.) — А еще я хочу творить, — заканчивает она, загибая последний палец. — Своими руками.
И глубоко вздыхает. Би ожидает, что это будет глубокий мелодраматический вздох, но Эмма вздыхает равнодушно, невозмутимо, сдержанно.
«Йога», — думает он.
Женщина ставит бокал на стол. Проводит пальцами по могучей руке Би.
Он отодвигает испорченную газету в сторону, чтобы освободить место для Эмминой руки.
Та берет его кисть и переворачивает ее. Ладонь у него большая, широкая, пальцы похожи на завязанные узлами канаты. Эмма проводит по его ладони накладным ногтем. Словно пластиковой вилкой по заскорузлой дубовой коре.
— Как у гориллы.
— Как у кузнеца.
— Это третья древнейшая профессия.
— Хе.
— Би, — говорит Эмма, содрогаясь. — Позволь спросить тебя…
В этот момент у Би вибрирует телефон.
— Кто-нибудь когда-нибудь делал слепок с твоего члена?
Марш!
Американский стандарт
Из туалета Джеки и Бет Кувалда звонит своему адвокату.
— Я все еще работаю над этим, Дюшан{16}, — отвечает он.
Кувалда терпеть не может, когда адвокат называет ее Дюшаном.
— Я жду звонка сегодня. А пока не бросай свою основную работу.
Она отключается.
Эта коммерческая операция заставляет Кувалду чувствовать себя мошенницей. Но это еще полбеды. Новый комбинезон вибрирует и поет, и телефон превращает ванную, выложенную плиткой «Чердомус Пьетра Д’Ассизи», в спагетти-вестерн. А его героиня сидит на толчке в доме лесбийской пары после похода на помойку. Она терпела весь день. После обхода туалетов в МСИ ее загнала в тупик какая-то маньячка в странном платье и явно под кайфом, которая бросала на Кувалду зазывные взгляды. Кувалду это позабавило, но отнюдь не соблазнило: сексуальные эксперименты в ее пятилетний план не входили. Она отвечает на звонок.
— Как дела? — интересуется адвокат.
— Быстро ты. Ну что, можно оставить деньги себе?
— Что? А! Нет, я еще не получил ответа. Ты ведь их не потратила, да?
— Ты зачем звонишь? — Кувалда слышит, как адвокат шуршит бумагами. Затем раздается оглушительный хохот.
— Представляешь, город потерял скульптуру. Она не стояла на учете; Ну, знаешь, их возят по разным районам и выставляют по очереди. Так вот, настала очередь этой вещи, ее хотели достать из хранилища и не нашли! Скорее всего, сейчас она на свалке за Авророй{17}.
— И в чем главный прикол?
— Угадай, кто автор?
Кувалда догадывается, о ком речь, услышав, как усмехается адвокат, произнося слово «автор». Его обычная небрежная усмешка за двести пятьдесят долларов в час далеко не столь язвительна.
— Нет!
— Да, черт побери, — говорит он. — Роберт Беллио. Роберт Б. Беллио.
Боб Беллио.
Би.
Кувалда смеется вместе с адвокатом, надеясь, что ему не позвонят в тот самый момент, когда он отвлекся. Из-за этого звонка Кувалда потеряла сон. Этот звонок изменит все.
Вот почему звонок так важен.
Люди из Иллинойсского художественного фонда выписали чек на сумму семьдесят пять тысяч долларов на заявку Кувалды «Выставка полароид-ных снимков туалетов и свалок». Это, разумеется, была ошибка, и не только потому, что чек должен был быть всего на семь тысяч, если бы они вообще собирались выдать Кувалде грант. Однако в дальнейшем выяснилось, что это не столько ошибка, сколько неудавшийся розыгрыш сотрудников фонда. Они приняли Кувалдину заявку по направлению «Любительское творчество» (которое с тех пор уже успели ликвидировать) и повесили на стену, чтобы все поржали. Потом кто-то напечатал письмо, в котором говорилось, как им понравилась ее идея и как они будут рады объявить о присуждении гранта. А затем кто-то пошел еще дальше и зарегистрировал чек в компьютере. Чисто для смеха. Где-то в телефоне есть групповой снимок сотрудников и координаторов на фоне Кувалдиной заявки. Слева направо: Джим, Эрик, Майкл, Кэрин, Дана, высокая Дана и стажер Джордж. Проблема возникла, когда стажера Джорджа уволили за непристойное поведение и взяли вместо него девушку с розовыми волосами, настоящую, целеустремленную стажерку, которая гордилась своей инициативностью. Увидев, что Кувалде выдали грант, розововолосая стажерка, чтобы не дергать людей по пустякам и продемонстрировать свою самостоятельность, отправила и письмо, и чек Харриет Уокер по прозвищу Кувалда.