Это добром не кончится.
Дакворт оборачивается. Перед ним настоящий великан. Лысый. С бородкой. С вытатуированными черепами. В бермудах и гавайской рубашке.
— Подрочил, прикинь!
Мозг у Дакворта вскипает. Он с трудом выдавливает из себя одно-единственное слово:
— Алоха!
— Заткнись, Тимми, — говорит великан.
— Хорошо, папа.
— И верни этому мужчине деньги.
— Э-э, пусть оставит себе, — лепечет Дакворт, осознавая, что все кончится хорошо.
— Очень мило с вашей стороны. — Великан протягивает руку. — Я Большой Тим. Отец Тимми. Не желаете выпить?
Дакворт рассказывает отцу Тимми о выставке «Быть художником™». О Тимми и Табби. О статье, которую он собирается посвятить Тимми. Про позитивную заметку критик не упоминает. Заметка, не имеющая никакого значения, уже написана. И скоро будет опубликована.
— А как насчет этой Табби? — осведомляется Большой Тим. — Она крутая?
Дакворт делает паузу. Заканчивает вытирать поцарапанное лицо влажной салфеткой.
— Скажем так, у меня большие виды на Тимми. Его работа как-то связана с работой Тимми. — Он кашляет. — То есть Табби.
— Я вытер козявку о птичий мобиль Табби, — сообщает Тимми. — Она была с кровью.
— У меня в машине есть принадлежности для рисования, и я хотел бы посмотреть, на что Тимми способен, — говорит Дакворт. — Если у вас найдется сегодня время.
— Конечно, — говорит великан. — Эй, Дакман, что пить будешь?
— Воды, пожалуйста, — говорит Дакворт, желая проявить дружелюбие, но без обязательств.
Они проходят через дом Большого Тима О’Доннелла (в нем пахнет тостами с сыром и сигарами). Великан наливает себе на три пальца охлажденной водки и, явно желая проявить гостеприимство, но без формальностей, наливает гостю розового лимонаду, за что страдающий от похмелья Дакворт весьма ему признателен[21]. Он делает глоток. Вздыхает. На втором глотке он замечает с гордостью вывешенные на холодильнике дурацкие детские рисунки. Красочные, но совершенно бездарные.
— Это Тимми рисовал?
— Угу.
— Впечатляет, — говорит Дакворт, не успев прикусить язык. — Сколько ему было? Три, четыре?
— Э-э, он нарисовал это сегодня утром, Дак-ман, — отвечает Большой Тим. — Тимми немного аутичный, так вроде говорят, да?
О господи.
Подъезжает Тимми на воображаемых коньках. Наклонившись, мультяшным движением стряхивает с головы пластиковый шлем викинга.
— Эй, педик, надеюсь, у тебя есть страховка, — говорит он. — Потому что твой внедорожник сейчас катится по улице.
Дакворт снова пускается бежать по улице вдогонку за прокатным внедорожником. У него теснит в груди, крутит живот, и его рвет кисло-сладкой массой с привкусом розового лимонада и двух французских пышек.
Тимми, бегущий позади, прыгает в блевотину с криком «Акира жив!». Он проносится мимо Дакворта и хватается за задний бампер катящегося внедорожника.
— Пошевеливайся, кляча!
Дакворт проносится мимо заднего бампера, открывает водительскую дверцу, удивленный тем, что у него не подкосились ноги и он не споткнулся на потрескавшемся асфальте. Он открывает дверцу и поворачивает руль влево, чтобы обогнуть припаркованную машину. Вишневый «кадиллак» 1967 года выпуска. Он опускает взгляд и видит на пассажирском сиденье неподписанный бланк страховки на этот внедорожник.
Блин.
Внедорожник ведет влево, Дакворт вскакивает на водительское сиденье и жмет на тормоза. Автомобиль резко останавливается. Коробка с художественными принадлежностями слетает с заднего сиденья, и принадлежности разлетаются. Дакворт слышит, как под сиденьем с хлюпким «буль-буль» вытекает из бутылки тушь. Сквозь паутину трещин, оставленную на лобовом стекле мячиком Тимми, виднеется местный житель, который улыбается и машет рукой.
— Козявки с кровью!
Дакворт берет себя в руки. Заводит внедорожник. На приборной панели загорается прямоугольный экран, и до Дакворта впервые доходит, что это навигатор. Он сдает назад. Машет соседу, жмет на газ, косится на панель, видит, что навигатор сменила трансляция с камеры заднего вида, и наблюдает, как…
Бам! Бам!
Оглушенный Тимми исчезает под задними колесами внедорожника.
Дакворт паникует, переключает рычаг управления и проезжает вперед.
Бам! Бам!
О, Тимми!
Дакворт видит, как потрясенный местный житель изумленно разевает рот.
Дакворт видит, как к ним, разинув рот, мчится потрясенный Большой Тим.