– Похоже на то. И давно вы здесь живете?
– Давно. Вы задаете слишком много вопросов, принц Атрейдис.
Он пропустил ее реплику мимо ушей и продолжил беседу, смущая Персефону своим пристальным взглядом.
– Значит, вы хорошо знаете остров? Она кивнула.
Он замялся, словно что-то мысленно взвешивая, потом небрежно, как бы между прочим, спросил:
– Вы не замечали здесь в последнее время ничего необычного?
Вот оно! Она сразу поняла, что принц Акоры неспроста приплыл на Дейматос.
Она думала, что ей придется ехать к людям, убеждать, доказывать, но все получилось гораздо проще. Ей надо только показать Гейвину свои находки.
– Я видела то, что вас интересует. То, ради чего вы сюда прибыли.
Она подняла глаза, и ее поразили в его взгляде мудрость и сила. Господи, только бы зрение ее не обмануло!
На острове царили тишина и спокойствие. Широкие листья пальм поникли без движения, алые цветы гибискуса тоже не шевелились. Солнце играло на лазурной глади моря, золотых берегах, зеленых холмах и черных каменных обнажениях. Казалось, само время замерло, остановилось, но впечатление неподвижности и покоя обманчиво. Время неумолимо летело вперед, неся их навстречу суровым испытаниям.
Персефона надеялась, что Гейвин каким-то образом поможет ей пережить надвигающуюся катастрофу.
Тихо, словно боясь потревожить безмятежность пейзажа, она произнесла:
– Вулкан, который разорвал Акору на части свыше трех тысяч лет назад, просыпается.
Глава 2
– Показывайте, – попросил Гейвин.
Он не стал с ней спорить, не выказал никакого удивления, просто попросил, чтобы она предъявила ему доказательства.
Они вошли в пещеру. Гейвин остановился, дожидаясь, когда его глаза привыкнут к полумраку. Тем временем Персефона взяла из ящика у входа кремень и трут, высекла искру и зажгла небольшую лампу.
– Масла в лампе хватит часа на два, – предупредила она и протянула Гейвину второй, незажженный светильник. – Вот, возьмите про запас. В пещерах очень темно. Потеряться в темноте – значит погибнуть.
– Вы обследовали пещеры? – Она кивнула, и он спросил: – Одна?
– Я вела себя очень осторожно.
Гейвина потрясло ее сообщение до глубины души. Он с детства усвоил правило, что женщин нужно опекать, и не мог себе даже представить, как она в одиночку бродила там, где каждый неверный шаг грозил медленной смертью. Ему хотелось схватить ее за руку и отчитать за глупость.
Между тем Персефона уже двинулась в глубь пещеры.
– Если бы я их не обследовала, – она оглянулась на него, – то не смогла бы ничего вам показать.
Гейвин не стал спорить, просто еще раз убедился в том, что ее образ жизни далеко не безопасен.
Они шли по подземному коридору, который постепенно сужался. Воздух сначала стал прохладным, потом опять потеплел. Лампа отбрасывала маленький кружок света. Гейвин поспешал за Персефоной. Она находилась так близко от него, что он чувствовал ее запах.
От нее веяло солнечным светом, солью и шиповником.
На Акоре было много шиповника. Он рос на восточном острове Илиус – там, где находилась столица страны; западнее, на Лейосе, острове равнин, известном своими великолепными племенными лошадями, и даже на трех маленьких островках, расположенных между ними.
Теплыми летними днями воздух пропитывался одуряющим ароматом диких роз. Женщины Акоры готовили из шиповника изысканные и, как говорили, обольстительные духи.
Гейвин сомневался, что женщина, которая чуть не вонзила в него стрелу, пользовалась такими духами. Как бы она достала их здесь, на Дейматосе? Но она могла собрать розовые лепестки, получить из них масло, а потом втереть его в кожу или добавить в ванну…
Кажется, он сходит с ума. Последние несколько месяцев он провел в жутком напряжении, отсюда и результат. Он бродил по Акоре, обмерял каждый холмик и каждую расщелинку, с беспокойством анализируя полученные цифры. Родные Гейвина просматривали его отчеты и сходились во мнении, что он делает «интересное» изыскание, заслуживающее «дальнейшего исследования», и не обращали внимания на его тревогу.
И вот теперь он хочет женщину, с которой только что познакомился, тогда как ему следует сосредоточить все свои помыслы на крайне важном и неотложном деле.
Он давно подозревал, что у мужчины есть два мозговых центра: один, как известно, в голове, а другой – значительно ниже. Второй – устроен куда примитивнее первого и имел узко направленный интерес. Наука не подтверждала теорию Гейвина, но он убеждался в ее правоте.
– Мы почти пришли, – объявила Персефона, пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкий потолок.
Гейвин сложился чуть ли не вдвое и вступил следом за своей провожатой в большую каверну.
Во всяком случае, он решил, что каверна большая, услышав, как отдается эхом голос Персефоны. Отбрасываемый лампой кружок света не мог соперничать с бесконечным мраком.
– Я думаю, раньше здесь было гораздо больше коридоров, – сообщила Персефона, – но их завалило камнями.
– Двадцать пять лет назад предатель Дейлос заманил сюда моих родителей, – уведомил Гейвин. – Он и его люди устроили взрывы, пытаясь их убить.
Персефона долго молчала. Он не видел ее лица, потому что она отступила в тень.
– Вот как? – наконец спросила она. – Я не знала.
– Потом мой дядя, ванакс Атреус, приказал заблокировать и другие опасные ходы.
В дальнем конце каверны начинался другой ход. Аромат роз сменился едким запахом расплавленного камня. Постепенно Гейвин начал более ясно различать стены коридора из-за проникавшего сюда красного свечения.
Они миновали коридор и очутились на узком выступе, под которым кипела и пузырилась лава. В огне образовывались и тут же растворялись тонкие черные корки горной породы. Необычный пейзаж тянулся насколько хватало глаз. На какой-то миг Гейвину показалось, что они попали в ад: представшая их взорам картина очень напоминала легендарное подземное царство.
Когда я только обнаружила это место, – промолвила Персефона, – поток лавы казался очень маленьким.
– Когда вы обнаружили это?
– Десять лет назад.
– Вы так давно живете на острове? – потрясенно спросил Гейвин, мысленно вычислив, что в то время ей от силы исполнилось тринадцать-четырнадцать лет.
– Мама привезла меня сюда вскоре после моего рождения.
Он отвернулся от огня и взглянул в ее лицо, на котором играли тени.
– А где ваша мама сейчас?
– Она умерла несколько лет назад. Я решила остаться здесь.
– Не понимаю почему. И почему никто из ваших родных не попытался вас остановить.
– Я уже сказала вам…
– Да, вы сказали, что у вас нет родных. Ладно, мы обсудим вопрос о родных позже.
– Здесь нечего обсуждать. Когда я пришла сюда впервые, я увидела, как прибывает и убывает поток лавы. Похоже, происходит естественный процесс, который продолжается очень долгое время.
– Под дворцом тоже есть потоки лавы, – оповестил Гейвин. – Они подчиняются такому же циклу и не причиняют людям никакого вреда.
Персефона кивнула.
– Но здесь другое дело. Месяца четыре назад лава начала растекаться все дальше. Я думаю, вскоре она захватит выступ и просочится в пещеру. – Она помолчала, глядя на бушующий огонь. – Или случится нечто более страшное. Возможно, то, что мы здесь видим, всего лишь предупреждение о тех ужасных силах, которые накапливаются в земле, чтобы нас уничтожить.
Гейвин не стал отрицать такую вероятность, тем более что вот уже несколько месяцев он жил в страхе, предвидя жуткую катастрофу.
– Вы заметили какие-нибудь еще изменения? – спросил он.
– Новые скопления лавы появились и в других местах острова, но до сих пор они остаются небольшими.
Гейвин присел на корточки, разглядывая лаву. Ему уже доводилось видеть подобное зрелище, и тут не заключалось ничего удивительного, ведь данная группа островов возникла в результате извержения вулкана. Однако здесь лавовые потоки достигали угрожающих размеров.