– Я видела тебя в гавани.
– Да? Почему же ты не подошла ко мне?
– Ты был занят. Я наблюдала за тобой издали. Наверное, она выпила слишком много вина, и поэтому у нее развязался язык.
Он слегка удивился ее словам, но удивление было приятное. Ужин накрыли на длинном столе в саду. На низких ветках деревьев покачивались фонари. Подобные сборища устраивались и в других дворах: люди гуляли и веселились, несмотря на то что им предстояло впереди еще много работы.
Угощаясь нанизанной на шампур жареной говядиной, Персефона смотрела, как Гейвин участвует в соревновании по армрестлингу. Он победил нескольких соперников и в конце концов проиграл огромному мужчине ростом под семь футов. Повалив руку Гейвина, великан радостно захохотал и поздравил Гейвина с тем, что он так долго продержался.
Некоторое время спустя Персефона обнаружила, что сидит на земле, а на коленях у нее – кошка Мурка, аккуратно поедающая кусок говядины. Гейвин лежал рядом итихо похрапывал.
Персефона могла бы остаться здесь на всю ночь, но назавтра ей опять предстояло много работы, поэтому она осторожно разбудила Гейвина, и они, обнявшись, пошли во дворец.
Три последующих дня она провела за уборкой. Пока Гейвин работал с инженерами и бригадами ремонтников, Персефона выполняла бесконечные поручения Сайды – мыла, скребла, терла, подметала. Но даже поглощенная делами, она постоянно возвращалась мыслями к новой неприятности, уже маячившей на горизонте: скоро на Акору должен вернуться ванакс… и не один, ас родителями Гейвина.
Каждый раз, когда она вспоминала о предстоящем событии, сердце ее заходилось от волнения. Она увидит людей, которых ее отец пытался убить. Осмелится ли она встать рядом с их сыном и племянником и сказать о своем желании навсегда связать с ним свою жизнь?
Выдержит ли она то потрясение и тот гнев, которые они наверняка испытают?
Шли дни, и их приезд становился все более неотвратимым. Персефона совсем потеряла покой. Дела помогали ей справляться с тревогой, но лишь до определенной степени. Гейвин тоже все время проводил на работе. Они виделись только во время редких перерывов и никогда не оставались наедине. Спали урывками где придется, ели наскоро что придется.
На четвертый день ритм работ начал замедляться. Первый всплеск радости и энтузиазма, атакже энергии угас. Здания, грозившие обрушением, снесли, на их месте уже возводились новые. В гавани построили деревянные пирсы, и движение морских судов возобновилось.
На одном из них прибыл советник Горан и сообщил, что на Лейосе все в порядке.
– Побережье длиной в четверть мили завалено грудами камней, – поведал он людям, столпившимся вокруг него, в числе которых находилась и Персефона. —
А еще у нас много пепла. Сгорело несколько зданий – видимо, пожар возник из-за летавших в воздухе тлеющих углей, но сгорели всего лишь сараи, их довольно легко восстановить. А вообще мы страшно рады, что все более-менее обошлось.
Заметив Персефону, он подошел к ней и приветливо кивнул:
– А как обстоят дела здесь, леди?
– Отлично. Дворец получил лишь легкие повреждения, а гавань, как вы можете видеть, уже отремонтирована.
Он огляделся.
– Нам сказочно повезло. – Подумав, он добавил: – Я сказал правду насчет Лейоса, но я не упомянул о том, что почти по всему острову прокатилась по крайней мере одна огромная волна, которая оставила следы на каждом здании и на каждом поле. Повреждений не осталось, но если бы мы не уехали и не взяли с собой наших животных, последствия оказались бы гораздо серьезнее.
– Волны нанесли урон нашей гавани, – известила Персефона, – и, как я слышала, некоторым другим районам. Но такого, как вы описываете, здесь не случилось.
– Лейос лежит значительно ниже, чем Илиус, по сравнению с уровнем моря. Почти весь наш остров представляет собой плоскую равнину, очень удобную для разведения лошадей, но уязвимую при извержениях. – Он в упор посмотрел на нее. – Вы с Гейвином вовремя настояли на том, чтобы мы начали готовиться к эвакуации. Затянув с отплытием, мы могли бы потерять много жизней.
Слушая его тихие слова, Персефона думала о том, что они находились на волосок от ужасной трагедии. Да, она помогла избежать ее, но все произошедшее настолько ошеломило ее, что сознание собственной значимости не пробуждало в ее душе гордости.
– Я очень рада, что все остались живы, – отозвалась она.
Они еще немного поговорили, и Персефона пошла в город помочь Нестору, который руководил работой в библиотеке. Сейчас, когда состояние дворца признано безопасным и когда многочисленные уборщики навели в нем чистоту и порядок, следовало заново заполнить книжные полки библиотеки. Пройдя несколько шагов, Персефона услышала, как ее окликнули по имени. Она обернулась и увидела Полонуса, торопливо шагавшего к ней.
Наступил полдень. Ночью прошел легкий дождик, и теперь умытые булыжники мостовой и листья на деревьях блестели в лучах солнца. Впервые после извержения в воздухе пахло не пеплом, а жасмином и лимоном. На лазурном небе кудрявились белые облачка. Над водами Открытого моря проступал бледный полумесяц.
Персефона, оглядев пейзаж, вдохнула от охватившего ее чувства умиротворения. Она приветливо улыбнулась Полонусу и даже не изменилась в лице, вспомнив, что говорил о нем Гейвин. Перед ней стоял человек, который знал ее отца и даже одно время поддерживал его. Однако, как ни странно, темное прошлое не оставило пятен ни на его характере, ни на его репутации.
– Я вас искал, – передохнул Полонус, слегка запыхавшийся после быстрой ходьбы.
– Рада вас видеть. Как вы себя чувствуете?
– Замечательно. Похоже, мне полезно разгребать лопатой пепел и убирать мусор. – Он усмехнулся и почесал в затылке. – Никогда бы не подумал, что в мои годы тяжелый физический труд принесет мне столько удовольствия!
Он взглянул на вновь открывшееся кафе, где подавали кофе, напитки и легкие закуски.
– У них здесь отличный лимонад. Не откажетесь составить мне компанию?
Они нашли свободный столик на заднем дворе, возле шпалер с цветущими розами. Полонус сел, блаженно вздохнув. Когда улыбающаяся девушка принесла им напитки и вазочку с орешками, глазированными медом, он промолвил:
– Я много путешествовал по свету, однако Акора – единственное место, где я хотел бы жить.
– С какой целью вы путешествовали? – спросила Персефона.
– После победы над Дейлосом Атреус отправил меня за границу. Он хотел, чтобы я переосмыслил свои жизненные позиции.
Она отпила лимонада, который и впрямь оказался очень вкусным, и медленно поставила стакан на столик.
– Гейвин рассказывал мне, что вы относились к сторонникам Дейлоса.
– Совершенно верно. Вы совсем на него не похожи. Она резко вскинула голову:
– Правда?
– Ничего общего. Зато вы похожи на свою маму, – мягко добавил он.
От наплыва чувств у Персефоны болезненно сжалось горло.
– Вы ее знали? Полонус кивнул.
– Когда я с вами познакомился, вы кого-то мне напомнили. Я не сразу понял, кого именно.
Официантка принесла им еще лимонада. Когда она ушла, Полонус сказал:
– Дейлос умел увлекать людей. Он взывал к нашему идеализму и к нашему тщеславию. Слушая его, мы верили, что решение ванакса сделать нашу страну более открытой для внешнего мира действительно опасно. Мы мнили себя героями, призванными спасти Акору.
– Моя мама ничего не говорила мне. Я знаю только, что Дейлос очень сильно ее обидел.
– Ваша мама была молода, но сильна духом. Дейлоса задевала ее самостоятельность. Тем из нас, кто, по его словам, составлял его ближайшее окружение (а нам льстило чувствовать себя избранными), он признался в своей решимости провести в жизнь древний закон о том, что воины управляют, а женщины прислуживают. Он сказал, что жизнь тогда будет лучше для всех, в том числе и для женщин.
– И вы поверили? Полонус глубоко вздохнул.