Коратцо уже занес трепещущую белесым туманом конечность над Черсом, когда понял, что не сможет осуществить задуманное. Юнга считал его другом, пришел с ним к Бруану, чтобы разделить печальную участь. И теперь дух не мог его предать.
«Наверное, это и называется дружба», — подумал Коратцо и шагнул назад в Хайборию.
Когда Коратцо пришел в себя, никаких богов рядом не было.
Он поднялся на ноги и увидел Черса и Ганеша, стоявших у кромки воды. Дух Камня медленно подошел к ним.
— Ты рассказал ему? – спросил он у пророка.
— Ты – теперь человек? – вместо ответа дух получил вопрос, и исходил от Черса, а не от Ганеша.
— Да, — кивнул Коратцо. – Я стал таким, как вы.
Глава 5.
«О победе»
На то, чтобы принять решение оставались считанные мгновения.
Восемь саббатейцев – это та сила, с которой нельзя не считаться. Конан оценивал свои шансы выйти победителем из схватки с ними, как внушающие опасение.
Надо было быстро думать, что делать с умирающим полубогом. Киммериец сомневался, не поможет ли он ему, если добьет. Вдруг он только и ждет этого, чтобы переменить тело…
И Конан решил положиться на собственные силы, сделать ставку на то, что ему удастся выйти живым из схватки с поклонниками Павлина. В худшем случае он умрет, а полубога съедят. Пусть уж лучше саббатейцы причастятся к его силе. Куда хуже будет, если у древнего мага получится вырваться из тела Ясуда.
Действовали саббатейцы очень слажено. Воспользовавшись замешательством Конана и Харольда, они отсекли их друг от друга, так чтобы у киммерийца не было никакой возможности защитить мага. Конан мысленно обругал себя последними словами за то, что позволил совершить им этот маневр. Загороди он Харольда от нападавших, и колдун смог бы помогать ему заклятьями из-за спины. А теперь некромант обречен.
Но Харольд решил удивить всех напоследок. Превратился в огромного бурого медведя и прикончил всех троих напавших на него саббатейев. Правда, и сам погиб, получив колотый удар мечом в шею.
«Достойная гибель», — подумал киммериец. – «Хороший был человек, несмотря что маг».
Пять врагов это уже не восемь. С ними можно драться и побеждать их.
Конан добавил к мечу в правой руке кинжал в левой, в ограниченном пространстве любимый киммерийцем двуручный хват использовать было неудобно. В два шага варвар сместился поближе к углу комнаты так, чтобы и размахнуться, где было, и напасть на него могли без вреда для себя одновременно только двое саббатейцев. Те, правда, это осознали не сразу и полезли сначала втроем. В результате, нормального удара ни у кого из них не получилось. От одного киммериец успел увернуть, два других заблокировал мечом. Кинжал его в это время отправился в путешествие в живот одного из саббатейцев.
После гибели своего товарища поклонники Золотого Павлина стали действовать более аккуратно. Двое терзали своими выпадами киммерийца, третий стоял неподалеку, готовый придти на помощь, но в схватку пока не вмешивался. Четвертый, как заметил боковым зрением Конан, вообще отправился караулить дверь.
«Самоуверенные ребята», — мелькнула мысль у киммерийца. – «Не сомневаются в своей победе».
Но основания рассчитывать именно на такой исход схватки у саббатейцев, в принципе, имелись. Двое сражавшихся с Конаном бойцов были очень хорошими мечниками, которых не глядя бы записали в гвардейцы большинства хайборийских стран. Бились они очень спокойно, старались обойтись без лишнего риска. Все раны полученные Конаном на деле были пустяковыми царапинами, но зато киммерийцу не дали ни единой возможности для контратаки. Саббатейцы явно стремились измотать варвара, чтобы более свежие товарищи, пришедшие им на смену, смогли его легко добить.
Конан не знал, что противопоставить их такому плану. Разве что пуститься в безрассудную атаку, когда саббатейцы начнут меняться, и постараться смять их напором и физической силой.
Но до этого не дошло. Киммерийцу неожиданного подсобил сраженный кинжалом поклонник Павлина. Из него уже вытекла приличных размеров лужа крови, и в неё угораздило наступить одного из бойцов. Всего лишь на миг он потерял равновесие. Но Конану этого хватило. Вновь кинжал варвара нашел незащищенное место на теле противника. Второй саббатейец тут же атаковал киммерийца, но Конан успел отреагировать. Отведя его меч в сторону, он бросился на третьего саббатейца, что толком не успел подготовиться к схватке. Увернувшись от его неуклюжего удара, киммериец рубанул его мечом по шее и метнул кинжал в лицо четвертому, стоявшему наизготовку у двери. Острие вонзилось точно в левый глаз саббатейца. Теперь оставался только один противник.
Он постарался добраться до незащищенной спины киммерийца. Но Конан каким-то звериным чутьем ощутил этот удар и в последний момент сделал шаг в сторону. Однако инициатива по-прежнему оставалась в руках поклонника Золотого Павлина. Он находился в более выгодном положении и продолжал атаковать. Киммериец только и успевал отбивать его удары. Но вскоре за счет превосходства в физической силе Конан понемногу выровнял ситуацию, а потом начал откровенно давить противника. Кончилось тем, что отступая, саббатейец споткнулся о труп своего товарища. В этот миг его судьба оказалась решена. Меч киммерийца очень точно нашел сердце поклонника Золотого Павлина.
Стоило Конану, расправиться со своим последним противником, как вновь послышался скрип открываемой двери.
На пороге показался тот самый мальчишка, телом которого воспользовался дух-любовник. Впрочем, ничто не говорило о том, что сейчас его в пареньке нет. Мальчишка не смотрел ни по сторонам, ни под ноги, взгляд его был устремлен точно к отцу, подло обманутому Ясудом. Древний маг был всё еще жив, хотя внешне скорее напоминал груду испорченного мяса, нежели человека. В том шипении, что доносилось из его рта, с трудом угадывались призывы к сыну придти на помощь.
Мальчик сделал небольшой шажок в сторону отца, затем еще один покрепче. На лице его отражалась сильнейшая внутренняя борьба. Дух явно не желал приближаться к полуживому телу, но отец, похоже, как-то сумел подавить его волю.
Конан со всей возможной скоростью прокручивал в голове варианты развития событий. Убивать духа никак нельзя. Он тут же сменит тело и переселится в самого киммерийца. Пытаться просто остановить тоже опасно, сметет с дороги и всё. Для него люди считай что муравьи. Оставалось только одно – добить мага. А там будь, что будет.
Киммериец подбежал к отцу вперед мальчишки, двигавшегося очень мелкими шагами да еще умудрившегося споткнуться о саббатейца, занес меч над головой… и понял, что все завершилось и без него. Маг умер, так и не дождавшись помощи от сына.
Любовник, отошедший от отцовского заклятья, встряхнул головой и начал оглядываться, стараясь понять, куда это его занесло. Взгляд его остановился на Конане. На лице духа вспыхнула кровожадная улыбка и он начал приближаться к киммерийцу. Вселяться в него он, видимо, не собирался, помня об отцовской судьбе, а вот придание мучительной смерти, судя по всему, входило в его планы.
Конан решил, что бегство в данной ситуации вариант не зазорный, но любовник предусмотрел и это. Ноги киммерийца словно вросли в пол. Да и руками он пошевелить не мог, оставалось только вертеть головой в надежде узреть что-нибудь годное для дела спасения собственной жизни. Ничего такого, к сожалению, не наблюдалось.
Мальчик остановился в шаге от Конана. Улыбка его стала еще шире.
Он медленно протянул правую руку к киммерийцу, но коснуться его не успел. Два метательных ножа вонзилось ему в спину. Дух-любовник коротко вскрикнул, и упал замертво к ногам киммерийца, в тот же миг обретшим подвижность.
В дверях стояла довольно ухмыляющаяся дева-воительница, которую они с Сигурдом несколько дней тому назад встретили на базаре. Собственно, и сам ванир возвышался за её спиной.