Выбрать главу

Превосходная мысль, — Осипов был доволен, что так легко разрешился вопрос. — А как-нибудь мы выйдем с вами на разведку китов. Вот Никитин говорит, что их тут много особенно когда они спускаются на юг зимовать

- Тогда разрешите откланяться, - поднялся Северов Шхуну без присмотра оставлять опасно.

Ему вежливо предложили остаться пообедать, но когда он отказался, настаивать не стали. Едва за ним закрылась дверь, как Норинов сказал:

— Не понравился мне сейчас этот Северов.

_ Но вы же его рекомендовали, — не без ехидства отозвался Осипов и с наигранным удовлетворением добавил: — А я им вполне доволен. Он вправе поинтересоваться, когда мы начнем охоту. Нанимался-то он на китобойную шхуну. Ха-ха-ха!

-Отставить шутки, — Норинов тонкими пальцами

поправил на груди портупею. Он начинал сердиться. — Вы не знаете принципиальных дураков. Северов из таких, я сразу понял, когда он спросил о выходе в море. Он прекрасно видит, что обманут, и нашу маленькую военную хитрость считает оскорблением. Я знаю моряков...

Полноте вам,' Игнатий Федорович, — остановил его Осипов. — Вы немного нервничаете перед походом.

Я не хочу, чтобы нам помешали какие-нибудь случайности. Северов может нам навредить, если ему не по душе придется наша «охота». Уйдет из бухты и...

Слова Норинова по-настоящему развеселили Осипова.

— Ох-ох, ну, чего вы, милый Игнатий Федорович. Неужели вы думаете, что я позволю какому-то морячишке провести меня. Он вот где у меня, -— Осипов сжал кулак и потряс им. Серые глаза стали холодными, с лица сбежала улыбка. — Пусть только пикнет, раздавлю, как яичную скорлупу. Моя шхуна будет стоять на якоре столь ко, сколько я захочу.

Норинов вопросительно смотрел на своего партнера. Тот от возбуждения заходил по тесной комнате.

— Мой старший механик по моему приказу снял с двигателя кое-какие детали, без которых дизель груда металла.

Преклоняюсь перед вашей прозорливостью, — на гнул голову Норинов, показывая безукоризненный пробор светлых волос.

Северов будет делать то, что я ому прикажу - продолжал Осипов. — А если у него не хватит ума меня слушаться, то, — Осипов вновь потряс кулаком, — на шхуне есть мои люди, и я знаю о каждом его шаге.

...Вечером Журба сидел в каюте Северова. Оба молчали. Иван Алексеевич только сейчас имел возможность рассказать боцману о том, что он видел на берегу и о своем разговоре с Осиповым. Ни у боцмана, ни у Северова не было сомнения друг в друге. Журба первым нарушил молчание.

Одним словом, Иван Алексеевич, попали мы в команду жуликов. Нам с ними не по курсу.

Может быть и похуже, — у Северова гневно дрогнули ноздри. — Посмотрим, что будет дальше, а там решим.

В нашей команде человека четыре—пять очень ненадежные. — Журба покосился на дверь. — Сдается мне, что они у каждой щелки уши ставят. Старший меха ник с ними. Остальные честные моряки.

«В команде всего тринадцать человек, — машинально подумал Северов. — Значит, на семерых можно рассчитывать? — И недовольно прервал свою мысль: — В чем рассчитывать? Надо быть спокойнее».

— Правильно говорите, Максим Остапович, нам с ними не по пути.

Моряки хорошо понимали друг друга, как понимают и сходятся честные люди, оказавшись неожиданно в компании преступников.

Хмурым утром Северов и вся команда шхуны наблюдали, как у фактории выстроился отряд Норинова и двинулся по берегу речки. Скоро он исчез за поворотом. Над бухтой печально кричали чайки.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Несколько дней в бухте Круглых ворот было тихо и спокойно. Жизнь текла размеренно, без каких-либо происшествий. Команда «Дианы» каждое утро съезжала на берег и, вооружившись кирками, лопатами и ломами, расчищала в стороне от фактории площадку, делала пологий спуск к воде. Здесь Иван Алексеевич с полного одобрения Осипова наметил построить слип и место для разделки китовых туш.

Северов мал. что работа ведется впустую, напрасно, но лучше было заниматься каким-то делом, чем сидеть сложа руки, предаваться невеселым тревожным мыслям. К тому же и для команды это было полезно. Без дела люди могли бы опуститься, запьянствовать, а команду надо было держать, как во время плавания. Мало ли что может произойти в любой момент! Вот почему Журба так же, как и на палубе, строго следил за моряками, которые, обливаясь потом, выворачивали из земли огромные камни, перетаскивали их, выравнивали площадку. Несколько человек складывали из диких камней жиротопки. Любой, кто в эти дни зашел бы в бухту, сказал бы, что тут действительно строится китобойная база.

Была и другая причина, которая заставила Северова так горячо взяться за дело. Он не раз подумывал о том, что может быть здесь когда-нибудь действительно будут жить и работать русские китобои. Он, конечно, понимал, как наивны его мечты, и все же ничего не мог с собой поделать. Однажды, глядя на бухту, он мысленно представил себе картину будущего. Вот под аркой показалось судно. Над ним взлетает белый султан пара и громкий гудок торжественно звучит над бухтой, возвещая о победе русских китобоев. А под бортом у него огромная туша кита. Китобоец подводит ее к слипу, и лебедка втаскивает ее на площадку, блестящую от воды. Это целая гора. Люди около нее кажутся такими маленькими, незначительными. Но вот в их руках появляются ножи на длинных рукоятках, и они заносят их, чтобы отрезать первые пласты жира...

— О чем вы так глубоко задумались, Иван Алексеевич? — прервал мечты Северова голос Оси-лова.

Валентин Витальевич стоял с дымящейся сигарой в теплой пушистой шапке и меховой куртке. От утреннего холода его лицо покраснело и еще более отчетливо стали видны склеротические синие жилки. Хозяин пытливо смотрел на Северова. Тот, застигнутый врасплох, смущенно улыбнулся.

— Да, размечтался как мальчишка о том, как сюда будут приходить китобои.

Брови Осипова недовольно двинулись, с лица сбежала улыбка, и оно стало холодным. Северов понял, что его слова не понравились, он насторожился 'и приказал себе быть сдержаннее.

Осипов взял моряка под руку, и они неторопливо пошли по важному песку с зелеными грядами водорослей, лунками воды. Был час отлива. Так они прошли шагов десять, и Осипов заговорил:

— Уважаемый Иван Алексеевич, я очень внимательно к вам приглядывался все это время и, откровенно говори, восхищен вашим отношением к делу и опытом. — Северов насторожился. Осипов не случайно начал с этого. А хозяин фактории продолжал: — Норинов, пожалуй, можно сказать утвердительно, больше капитаном «Дианы» не будет. И вот, посоветовавшись с ним и все взвесив, я ре шил просить вас стать капитаном моей шхуны. Что вы мне ответите?

Осипов остановился, с нескрываемым самодовольством прищурился. Впечатление, которое произвело на моряка его предложение, доставляло ему огромное удовольствие. Северов не мог скрыть своего удивления и даже на минуту растерялся. Слишком это было неожиданным. Не скрывается ли в предложении Осипова какой-нибудь подвох? Он ясно дал понять о своем нерасположении к подозрительным делам Осипова и Норинова. Напоминанием об охоте, расчисткой площадки, постройкой печей он подчеркнуто отгораживает себя от всего, что не имеет отношения к промыслу китов. «Хотят задобрить меня, приручить, — лихорадочно думал Северов, перебирая возможные причины, которые могли заставить Осипова сделать это предложение. — Но для чего это им? Они прекрасно понимают, что ни в какие махинации меня не втянут...»

Я жду вашего согласия, — прервал затянувшееся молчание Осипов.

Благодарю вас за лестное предложение. Я с большой охотой принимаю его, — решил Северов, подумав о том, что положение капитана даст ему значительно больше самостоятельности.

Вот и отлично, дорогой Иван Алексеевич, — Осипов не скрывал своего удовлетворения. Он дружески похлопал моряка по плечу и доверительно, с подчеркнутой откровенностью заговорил: — Я же знаю, вам, Иван Алексеевич, не очень нравится, что мы нарушили обещание и не начали охоту на китов. Но она будет, будет. Здесь, в этой бухте. Я приобрету современные охотничьи суда, и тогда мы с. вами, Иван Алексеевич, начнем большую охоту.