- Всего мы не знаем. Наверняка там, во Владивостоке, вскрыто и еще что-нибудь... Поезжай, твои сообщения помогут во многом.
- Ты уверен, что именно по этому вопросу вызывают? — все еще сомневался Геннадий Алексеевич.
- Не посмотреть же на тебя, — засмеялся Степанов. — Кого оставишь за себя?
Северов подумал, перебрал в уме капитанов.
- Самый подходящий будет Можура. Опыт большой — и жизненный, и капитанский.
- Тоже о нем думал, — кивнул Степанов и пошутил: — Мы с тобой вроде близнецов стали.
Поздней ночью «Труд» привел «Фронт» на буксире. Шубин вместе с Лунденом поднялись на «Приморье» к Северову. Капитан-директор и помполит внимательно слушали вначале Шубина, затем Лундена. Гарпунер казался удрученным, растерянным. Он пожимал плечами, разводил руками:
- Такой случай... Какое несчастье!
Моряки смотрели на гарпунера. «Черт его знает — думал Северов, — говорит как будто искренне». Двойственное впечатление было и у Степанова. Отпустив гарпунера, помполит спросил Шубина:
- А все-таки нельзя ли предположить, что авария — дело вражеских рук?
- Честно говоря, не знаю, — покачал головой Шубин. — Кит — не дрессированная овчарка.
На следующий день из Петропавловска пришел вызванный Северовым буксир. Он доставил стальные храпцы для втаскивания китовых туш на палубу. Они были изготовлены по эскизу Данилова. По приказу капитан-директора иностранные гарпунеры перешли на буксир. Этот приказ был для них неожиданностью. Они не успели вывести из строя гарпунные пушки.
Передав командование флотилией Можуре и распрощавшись с товарищами, Северов направился к трапу, но его остановила Ольга. Протянув ему конверт, она, чуть смущаясь, сказала:
Это в газету. Передадите?
— Я почтальон аккуратный, — засмеялся Северов. Он спустился на буксир, который тут же вышел из
бухты, ведя за собой «Фронт». На базе людн молча провожали взглядами уходившие суда.
Ли Ти-сян, сложив рупором руки, крикнул:
— Скорее ходи... мало-мало чини... Грауля под... ногой. Палуба грохнула смехом. Степанов скрыл улыбку и остановил Можуру, который хотел позвать китайца.
Не надо. Он разрядил обстановку. Посмотри на людей.
Пересмеиваясь, отпуская остроты и нелестные замечания в адрес гарпунеров, вспоминая недобрым словом Хар-динга, рабочие и моряки расходились по своим местам.
«Шторм» и «Труд», проводив отходящий караван, дали прощальные гудки и повернули на восток, навстречу поднимавшемуся солнцу. Суда шли на поиски китов. У гарпунных пушек на китобойцах стояли советские гарпунеры.
2
Данилов был зол. Все эти дни бригадир еще крепился, сдерживался, ожидая, что не сегодня, так завтра положение на флотилии изменится, начнется большая охота и он со своей бригадой не будет сидеть без дела.
Данилов полюбил свою новую специальность как человек, нашедший дело по душе. Да и просто по свойственной трудовому человеку черте характера он не мог находиться без дела. А тут вдруг сплошное безделье.
И еще Данилову было не по себе из-за неудач Кури-лова. Орлов добыл первого кита, на следующий день — второго. А Курилов метался по морю, да все без толку. Что греха таить, Данилову очень хотелось, чтобы Леонтий стал первым среди молодых советских гарпунеров и счет добытых китов у него был бы богаче. Вот тогда бы он погордился зятем.
Слива не отнимал от глаз бинокля, но ожидаемые фонтаны не появлялись. Ветер усиливался. День становился все более хмурым, волны крупнели. Брызги летели на гарпунера. Старпом Волков, заменивший на «Шторме» Мо-журу, подумал о том, что в такую погоду гарпунеры-иностранцы никогда не выходили в море. Когда пошел третий час плавания и люди спустились в кают-компанию выпить по кружке горячего кофе, Волков спросил Курилова:
- Идем дальше?
- Конечно! — удивленно посмотрел на капитана Леонтий и подумал, что Можура бы не задал такого вопроса.
Волны захлестывали палубу, и вода шумела в шпигатах.
Курилов давно приметил, что киты не любят волн, что в бурную погоду они стремятся уйти подальше от берега и надолго, пока хватает воздуха, уходят под воду. На поверхности в это время они мало приметны. Фонтаны трудно отличить от пенящихся белых гребней волн, под которыми стоит пелена мелких брызг. Поэтому долго и не был обнаружен сейвал, всплывший вблизи. Его заметили разом несколько человек.
Но Слива, находившийся на фок-мачте и считавший личным оскорблением, если кто-нибудь раньше его сообщит о китах, стремился сейчас перекричать всех, чтобы тем самым восстановить, как он думал, свой престиж.
- Вот он! Милок! — закричал Слива. — Прошу на чашку кофе1
По лицу Курилова текли струи воды. Одежда намокла. Из «вороньего гнезда» донесся голос Сливы:
- Убей меня бог, если это не царь-кит. Короны только нет. Монарх в изгнании!
Ветер относил слова бочкаря, и он, чувствуя безнаказанность, пел и разговаривал в свое удовольствие, оживленно жестикулируя, указывая Волкову « Курилову на сейвала, то исчезавшего, то появлявшегося на волне, на виду у всех.
Курилов, казалось, прирос к палубе у пушки. «Шторм» все сильнее качало. Судно то вдруг проваливалось между гребнями волн, скользя вниз с большой скоростью, то начинало медленно ползти на волну, и тогда как бы огромная сила наваливалась на Леонтия и старалась отбросить его от пушки. Курилов не отрывал взгляда от кипящей воды. Каждый клочок пены, каждый гребень казался ему фонтаном кита.
Волков подвел китобойца почти к самому сейвалу. До кита оставалось не более пятидесяти метров. Курилов целился старательно. Волнение и нетерпение сейчас исчезли.
— Спокойно, спокойно! — говорил он себе. — Не торопись.
И вот до сейвала осталось около тридцати метров. Курилов нажал спуск. Кит ушел в воду, когда в него впился гарпун. Курилов и все, кто были в этот момент на палубе, увидели, как побагровели гребни волн. Значит, гарпун попал в цель. Линь быстро бежал в воду. «Главное — не допустить, чтобы кит пошел за корму и чтобы линь перерезало винтом, — думал Курилов. — И совсем беда, если животное ударит в судно. Надо поэтому уловить момент, когда кит вынырнет, и без промаху всадить в него второй гарпун».
Курилов слышал за спиной радостные возгласы всей команды китобойца, приветствовавшей его удачу. Сейвал всплыл и стал уходить от судна.
Море разыгралось не на шутку. Яростно дул ветер. Китобоец дрожал, выдерживая натиск моря и идя на поводу у кита, несущегося куда-то в океан со стальной занозой в теле. Кит непрестанно делал резкие повороты, крутился на месте и снова устремлялся вперед. «Шторм» часто зарывался носом в воду, и тогда китобоев обдавало холодным душем.
«Шторм» шел полным ходом, то выбирая, то травя линь. Слива не случайно назвал обнаруженного им сейвала царем китов: Курилов действительно загарпунил крупное животное.
Линь натягивался, как струна, и мелко дрожал, казалось, что он вот-вот лопнет. Сейвал двигался все медленнее, несколько раз он нырял, но тут же поднимался на поверхность, выбрасывая розоватый фонтан. «Шторм» подошел ближе.
Курилов выстрелил второй раз, и гарпун угодил рядом с первым. Сейвал рванулся, но затем сразу остановился, вяло ударил хвостом по воде и перевернулся на бок. Добычу подтянули к борту китобойца.
Волков поздравил усталого, но счастливого Курилова и команду с первым китом.
Слива тронул Курилова за плечо, подмигнул:
Счет открыт — нужно чаще вклады делать!
Орлов, перехватив радиограмму Волкова на «Приморье», передал на «Шторм»: «Поздравляю вызываю соревнование».
«Вызов принят!» — ответил «Шторм».
3
«Фронт» был прибуксирован в Петропавловск поздно вечером. Город взбегал на склоны сопок беспорядочной россыпью золотистых огней. Они весело подмигивали в густом мраке. Казалось, что город передает в море бесконечные приветственные сигналы. С берега доносилась музыка.
На палубе собрались свободные от вахты члены команды «Фронта». Иностранные гарпунеры вышли с чемоданами. Их первыми свезли на берег, и они поселились в гостинице. Еще не было и полуночи, когда Грауль, оставив в номере Трайдера и Лундена, вышел на улицу.