Выбрать главу

Курилов выпустил последний в этот день гарпун-клеймо и устало прислонился к пушке. Спустившийся с фок-мачты Слива натянул на пушку чехол.

Малютке надо отдохнуть!

Леонтий медленно поднялся на капитанский мостик и шутливо отрапортовал Горевой:

Задание выполнено, товарищ профессор!

— Объявляю благодарность! — в тон ему ответила Нина.

Курилов неожиданно для себя заметил, что Нина сегодня какая-то особенная. По тому, как она складывает свои записи, окидывает взглядом море, просто и открыто улыбается, он чувствовал, что Горева счастлива и довольна — и жизнью своей, и работой, и тем, что она находится здесь, в далеком северном море, что занимается делом, которым в этих местах еще никто никогда не занимался.

Волков посмотрел на часы:

— Пора отдыхать. Скоро полночь. Все невольно обратили взгляды на пурпурный горизонт.

Когда я смотрю на это незакатное солнце, — задумчиво произнесла Горева, — на угрюмые, скалистые и пустынные берега и когда вспоминаю, что здесь находят отпечатки тропической растительности, богатого животного мира, мне кажется, что здесь в те далекие времена жили люди.

Горева замолкла и смущенно посмотрела на слушавших ее китобоев. Нет, никто не улыбался, не переглядывался. И она продолжала:

Но вот началось оледенение, и люди стали отступать на юг...

Не хотел бы быть среди паникующих предков, — сказал Слива. — Папа чемоданы упаковывает, а мама под фикусом рыдает — жалко оставлять. Эх, судьба человеческая!

— Смешно? — не обидевшись, спросила Горева.

Чепуху я горожу, — впервые за плавание смутился Слива. — Язык на шарикоподшипнике. А то, что вы сказали, очень интересно, или не быть мне больше на Дерибасовской.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

1

Второй месяц китобойная флотилия вела промысел у мыса Сердце-Камень. Вокруг, вплоть до самой кромки льда, часто встречались стада китов. Хотя на поиски животных затрачивалось и меньше времени, чем прежде, но добыча шла медленными темпами.

Весной киты пугливы. И в то же время, отощав за долгий переход через океаны и моря, они ослабевают и, попав на гарпун, почти всегда становятся добычей китобоев. Теперь же, осенью, откормившись в богатых планктоном и сельдью водах, киты делались спокойнее. Зато, попав на гарпун, часами таскали за собой суда И нередко, оборвав линь, уходили с гарпуном в спине.

Весь коллектив флотилии боролся за выполнение плана. Но успехи базы в конечном итоге зависели от гарпунеров. И они почти круглые сутки не отходили от пушек. Полярный день позволял вести непрерывную охоту.

«Шторм» медленно вползал в бухточку, где приютилась база. Два кита у борта и третий за кормой на буксире — результат охоты Курилова за день. Леонтий был счастлив и горд, слушая приветственные гудки с базы. В высоких скалистых берегах долго перекатывалось гулкое эхо.

На базе шла разделка китов. Из шести добытых один пришелся на долю Орлова. Такого большого количества китов на флотилии за один день еще не добывалось. Бригады Ли Ти-сяна и Данилова не успевали передохнуть, выкурить лишнюю цигарку...

Така, така работай, — подбадривал Ли Ти-сян свою бригаду. — Данилка говори: наша сила мало. Его сам сила мало. Наш первый работу кончай и его, Данилка, помогай ходи. Во!

Правильно! — со смехом отозвались рабочие на слова своего бригадира. — Мы даниловским ребятам собьем спесь. А то все хорохорятся: мы да мы.

Ли Ти-сян вел разделку китов по новому способу. Подсобные рабочие едва успевали смывать с палубы черную кровь и выбрасывать отходы. Чайки стаями носились над базой. От заката вода вокруг стала красной и чайки порозовели.

Радист включил репродуктор. Над базой раздался голос диктора. Он читал: «В текущем 1934 году в сельском хозяйстве СССР работали уже двести восемьдесят одна тысяча тракторов и тридцать две тысячи комбайнов. Коммунистическая партия поставила задачу — превратить Кузнецкий бассейн в Западной Сибири во второй Донбасс. За годы первой пятилетки в нашей стране возникли новые города — столица Таджикской республики — Сталинабад, город Магнитогорск, за Полярным крутом — Игарка. На берегу Охотского моря растет будущий город Магадан...»

Работая, китобои слушали сообщения о новых достижениях родной страны. У всех было приподнятое настроение. Диктор смолк. Его сменила музыка. Она заполнила всю бухту. Быстрее задвигались люди, чаще стала раздаваться команда у лебедчиков, которые помогали резчикам. Только и слышалось:

Майна! Стоп! Вира помалу!

А на носовой площадке неумолчно жужжали паровые пилы. Это рабочие бригады Данилова старались не отстать от своих товарищей.

Работа на палубе прервалась лишь на несколько минут, когда к «Приморью» подошел буксир из Петропавловска.

На базу поднялся с небольшим чемоданчиком в руках Старцев. Вид у него был виновато-сконфуженный и настороженный. Михаил Михайлович первым встретил его и крепко пожал руку. Яр

Мы очень рады вашему приезду. Надеемся на помощь в решении важных задач, — сказал он.

Спасибо. Постараюсь. — Старцев испытующе смотрел на помполита, как бы опасаясь, не смеется ли тот над ним.

Все на базе встретили Старцева доброжелательно, и ему стало неловко за свою мнительность. К Старцеву подошла Горева.

Здравствуйте, коллега, — несколько смущенно сказал он, пожимая ей руку. — Ну, как вы тут?..

Трудно мне, Вениамин Вениаминович. Материала много, а справиться с ним не могу: нет у меня ни опыта, ни знаний. Вот вы завтра посмотрите, что я смогла сделать.

Нет, зачем же откладывать на завтра? — Старцев взял Гореву под руку и торопливо сказал: — Прошу, познакомьте меня с материалами сейчас же.

Да вам с дороги отдохнуть надо, — возразила Горева.

Успеется, успеется, — нетерпеливо перебил Старцев, увлекая Гореву в лабораторию. — Показывайте, что вы сделали, пока я бездельничал.

2

Нина вышла на палубу подышать свежим воздухом. На базе было тихо, разделка китов закончилась, и люди отдыхали. Палуба опустела. Нина, спрятавшись от ветра около спардека, смотрела на широкое море. Ей было грустно.

Она чувствовала себя очень одинокой, несчастной. Ей хотелось увидеть Орлова, услышать его голос. Вон стоит «Труд». Его команда тоже отдыхает. А что делает сейчас Орлов?

Нина... — раздался за спиной девушки негромкий голос.

Она обернулась. Перед ней стоял Орлов. Горева молчала. Она смотрела на капитана доверчивыми, полными нежности глазами.

Нина, — Орлов взял ее за руки. Девушка догадалась, о чем он сейчас будет говорить, и с каким-то непонятным страхом ждала его слов. — Нина...

Горева молчала. Она прислушивалась к своему внутреннему голосу. Она любит Орлова. Теперь наступил момент, когда от нее зависит все: будущая жизнь, счастье, радость. Да, она хочет сказать ему, что согласна, что это уже решено, что хочет видеть его всегда рядом с собой, никогда больше не разлучаться.

Нина... — тихо, очень тихо сказал Орлов, и в его голосе чувствовалось волнение: — Будьте моей женой.

Девушка осторожно высвободила свои руки. Навсегда отошли те времена, когда она могла посмеиваться, подшучивать над Орловым, дразнить его.

Но Горева, словно это говорила не она, а кто-то другой, сказала:

Нет!

Но почему же?! — воскликнул с горечью Орлов. — Разве вы сомневаетесь в моем чувстве к вам?. Или вы не любите меня?

Нет... я... — Горева нежно погладила руку Орлова. — Поймите меня правильно Я очень хорошо к вам отношусь, очень... но...

Но что же? Что? Ну, скажите?

Орлов нервно закурил. Горевой стало жаль его. Как бы хотела она сейчас успокоить его, обнять и поцеловать в эти упрямые губы. Но девушка, будто что-то отгоняя от себя, тряхнула головой.

Я не знаю, поймете ли вы меня...

Постараюсь! — кивнул головой Орлов. Он уже овладел собой и, как ему ни было тяжело, приготовился услышать самое горькое и неприятное. Она была вправе выразить сомнение в том, сможет ли он понять ее. То, что говорила Горева, было и впрямь непонятно.