Да, я вас люблю, люблю всем сердцем, и знайте, что дороже вас для меня нет человека на свете. Но я в Щ же время и боюсь вас. Нет, не боюсь, а вернее, до конца я вас не знаю. Разве можно связать судьбу с человеком, которого еще во всем не знаешь? Согласны вы со мной?
Горева посмотрела в его блестевшие глаза и замолчала, с ужасом думая, что она сказала совсем не то, что хотела. Орлов, может быть, и не поймет ее вовсе, обидится. И все это может кончиться плохо. Они разойдутся. А ведь она же любит его! Но не сказать всего этого она тоже не может.
Слова Горевой не обидели и не удивили Орлова. Они показались капитану совершенно справедливыми. Сейчас, что бы ни сказала Нина, Орлов согласится с ней. Он любим!
Нина! — воскликнул Орлов. — Нина! Я прошу об одном: разрешите считать, что это не последний наш разговор...
Да... — тихо проговорила девушка...
3
«Шторм» Подходил к оставленному на плаву киту с развевающимся над ним флагом. Это был третий убитый в тот день кит. Дальше виднелись еще два флажка. Подобрав добычу, «Шторм» отправился к базе.
Что ты не идешь отдыхать? — спросил Волков Кирилова, когда они вдвоем остались на мостике.
Разосплюсь — потом трудно вставать, да и голова будет побаливать. А нужно еще поговорить с Можурой и Степановым.
Волков ревниво посмотрел на Леонтия. Курилов продолжал:
Это, конечно, достижение, что мы оставляем китов на флаге, а потом буксируем их на базу вместе. Экономия времени большая.
Ну и чем же ты недоволен?
А тем, что сейчас мы идем со скоростью трех миль в час.
С такими тушами, — Волков кивнул на китов, — больше не дашь.
Верно! — согласился Курилов. — Но почему мы должны таскать их к базе? И почему она стоит на якоре?
Мы напрасно тратим время, которое могли бы использовать для охоты. А базе ведь все равно где стоять — у берега или в том районе, где мы охотимся.
Ты хочешь, чтобы база ходила за нами и подбирала китов?
Да!
Подожди. Мысль дельная, но надо ее обмозговать. — Волков на мгновение задумался. — Понимаешь, таскать базу в открытое море опасно. Не знаю, стоит ли рисковать ею.
С каких это пор моряки стали бояться моря? — усмехнулся Курилов. — Да здесь, у мыса Сердце-Камень, такой берег, что во время шторма стоять у него даже опаснее. Укрыться негде.
Твоя правда, — согласился Волков и похвалил: — Молодец! Хорошо придумал! Я тебя поддержу.
Прежде чем идти к Можуре и Степанову, Леонтий забежал к Ольге. Она была в клубе. Вместе с комсомольцами базы заканчивала выпуск стенной газеты «Гарпун». Большой, ярко разрисованный лист бумаги лежал на двух вместе сдвинутых столах.
Увидев Курилова, Ольга отложила в сторону карандаш и с посветлевшим лицом, мягко, осторожно ступая в полусапожках, пошла навстречу мужу. Нитка кораллов по-прежнему перехватывала ее смуглую шею. На Леонтия смотрели любящие глаза.
Ну, наконец-то ты появился, — грудным голосом произнесла Ольга и хотела обнять мужа, но, вспомнив, что они не у себя в каюте, взяла его только за руки и потянула к столу. — Посмотри, какую мы тут газету сделали. Есть и о тебе. Вот, прочти. Уже можно. Сейчас будем вывешивать.
Оленька смотрела на Леонтия с нежностью. Вот он, ее муж, который для нее дороже всех людей на свете, он отец ее будущего ребенка...
А Курилов уже спешил к выходу.
Потом почитаю вашу газету, а сейчас я к Можуре, — сказал он.
Если бы Курилов видел, с какой обидой и недоумением во взгляде проводила его Ольга, он бы остался. Но Кури-лову было некогда.
Можура выслушал предложение гарпунера и, оценив его выгоду, пригласил Степанова.
—- Послушаем, что скажет помполит! Степанов сразу поддержал Курилова.
Нам приходится подчас и за пятьдесят миль буксировать китов. Пятьдесят сюда, пятьдесят обратно, посчитайте — сколько уходит лишнего времени и топлива.
—- А сколько из-за этих переходов потеряно китов! — добавил Курилов.
Чертовски же просто, — хлопнул рукой по столу капитан-директор. — Кто нам запрещал выводить базу в открытое море? Враг Дукин. И мы к этому привыкли.
Ну, не брани себя, — остановил Можуру Степанов. — Какое принимаешь решение?
С завтрашнего дня наша база будет находиться в районе охоты, — решил Можура. — По возможности ближе к китобойцам. И еще вот что... — Он сделал паузу и улыбнулся: — Курилов! Гебе, пожалуй, придется делить со мной славу изобретателя. Я тут кое-что тоже придумал. Есть у нас катер «Приморец». Мотор у него подходящий, кита вполне потянет. Вот этот катер и будет буксировать туши к базе.
Прощаясь с Куриловым, помполит сказал:
Книжечку для тебя в библиотеке нашел интересную. Идем, дам почитать.
Времени нет, — с сожалением произнес Курилов.
Знаю, — кивнул Степанов. — Но две странички ежедневно ты сможешь прочитывать?
Курилов только улыбнулся.
Каково же было его изумление, когда помполит протянул ему томик стихов Гёте на немецком языке.
Курилов вопросительно уставился на Михаила Михайловича. В такое напряженное время читать стихи на немецком языке? Этого еще не хватало! Курилов отказывался понимать помполита.
Хорошие стихи, — угадывая его душевное состояние, сказал Степанов. — Прочтешь — поговорим. Мне очень нравится Гёте. У него есть замечательные слова: «Я человек, мне чужд покой...»
Взяв книгу у Степанова, Курилов вышел на палубу. Там все были заняты разделкой китовых туш. Только Журба да дядя Митя стояли у вывешенной стенной газеты. Курилов прислушался к их разговору.
Хоть мы с тобой и друзья и по соленым лужам уже по третьему десятку годов ходим, — говорил коку Журба, — а все же дружба наша кончена. Отдавай швартовы.
Боцман с расстроенным, сердитым лицом повернулся, чтобы идти, но дядя Митя удержал его:
Отрабатывай задний. Чего вскипел?
Парторг с трудом сдерживал улыбку. Журба сердито ткнул пальцем в одну из заметок в стенной газете.
А это что? — спросил он. — Разве друзья так поступают? Ишь ты, решил на всю флотилию Журбу выставить: отстающий-де товарищ, вызываю его на соревнование, чтобы добиться почетного звания ударника!
Да о тебе же здесь нет ни одного слова! — не выдержав, засмеялся дядя Митя.
Ты не думай, что я на старости лет того, — Журба приложил к своим ушам широченные руки и помахал ими. — Думаешь, твой Турмин обгонит нашего чукчу?
Неделю назад на флотилию прибыл Тнагыргин. Он принял приглашение командования флотилии работать гарпунером. Тнагыргин заменил на «Труде» Орлова, который уже не раз просил Степанова и Можуру дать ему гарпунера. Тнагыргин пока еще только учился стрелять из пушки. Журба глубоко переживал, что его судно сейчас самое отстающее. А вызов «Фронта» на соревнование старый боцман рассматривал как издевку, а не как желание дяди Мити помочь гарпунерам быстрее освоить новое дело, добиться хороших показателей.
Ну вы-то принимаете вызов или нет? — спокойно спрашивал парторг.
Принимаем! — прохрипел Журба и смахнул пот со лба. — Вот уже после соревнования я напишу о тебе заметку. Вспомнишь ты меня.
Старые моряки разошлись. Курилов стал с интересом просматривать стенгазету. В одной из заметок Турмин вызывал на соревнование Тнагыргина. Вдруг Курилов увидел заметку под заголовком: «Ошибка гарпунера Курилова». Леонтий в первую минуту даже не понял смысла заголовка — таким он был для него неожиданным. «Первый советский гарпунер Л. Курилов, — говорилось в заметке, — успешно бьет китов и уже доказал, что для советских людей нет преград. Тов. Курилов обогнал иностранных специалистов. Однако он допускает большую ошибку — не делится своим опытом с другими молодыми гарпунерами: Турминым и Тнагыргином. Может быть, он боится выдать свой «секрет»? Но ведь так поступали и поступают только иностранцы. Мы уверены, что тов. Курилов поймет свою ошибку и исправит ее».