По ту сторону его отчаяния Киноути нежился, как огромный, дремотный лилово-черный кот.
Дзиро больше не пытался отыскать слабую точку. Нельзя проявлять нетерпение: если что-то и мешает ему добраться до противника, то это нетерпеливость. Безупречность Киноути – иллюзия, искусное фокусничество. Ничто в мире не может быть столь совершенным.
Дзиро чувствовал, как постепенно покрывается тонкой ледяной коркой. Она грозила сковать плечи, добраться до локтей, ввергнуть его в неподвижность. Если он и дальше будет бездействовать, станет только хуже. Он должен разбить лед, взорвать его со всей силой своего молодого тела.
Описав изящную дугу, взлетели в воздух лиловые шнуры шлема. Он собрался с силами и двинулся – вперед, дальше, дальше. Внезапно прыгнул, вскрикнув, будто голубь, выпорхнувший на свободу из ненавистной клетки.
Блеснула молния, перечеркнув прекрасный порыв. Что-то отбросило меч Дзиро вверх и резко опустилось вниз – он ощутил, как раскаленным клеймом лег на него тяжелый меч Киноути.
2
Дзиро стал капитаном клуба этой весной. Его назначение предопределил естественный ход событий, и внутренне Дзиро знал об этом уже давно.
Собственное мастерство было для него само собой разумеющимся. Однажды оно превратилось в невидимую глазу нательную сорочку, которая обволакивала его, чуть ли не срастаясь с кожей, и временами он забывал, что носит ее на себе.
«Я сделаю все, что в моих силах, – сказал он в день назначения капитаном. – Отдам себя целиком, душой и телом. Вы выбрали меня, и вы не ошиблись. Те, кто последует за мной, я уверен, тоже не ошибутся. Если можете, идите за мной. Если не можете – поступайте, как вам заблагорассудится».
Когда Дзиро в присутствии предшественников-капитанов произносил речь перед членами клуба – их было сорок, – он принял решение.
Он много лет знал, какие именно слова скажет в подобных обстоятельствах. Именно их он и сказал. Давнее предчувствие воплотилось в жизнь. Годами он носил эти слова в себе, и теперь они вырвались наружу, расправили крылья и полетели.
Он чувствовал, что вместе со словами его наконец покинуло то рвущееся, мальчишеское, что жило в нем до тех пор: мятежность, стихийная ненависть к себе, презрение. Душевная мягкость, незрелая впечатлительность – все это бесследно исчезло. Остался стыд, но смятенная робость ушла без остатка.
Итак, все чувства, порожденные принципом «я хочу», нужно искоренить, освободив место для чувств, порожденных принципом «я должен».
Так он решил. Он посвятит фехтованию всю свою жизнь, каждый миг повседневного бодрствования. Меч – заостренный кристалл, квинтэссенция незапятнанной, чистейшей силы – вот совершенная форма, которую принимают дух и материя, сливаясь в один ослепительный луч.
Все остальное – жалкая бессмыслица, не более того.
Быть сильным и праведным – еще ребенком Дзиро поставил перед собой эти две задачи.
Как-то в детстве он попытался, не моргая, взглянуть на солнце. Но еще до того, как он понял, справился с этим или нет, там, наверху, что-то произошло: пылающий красный шар, который только что неподвижно висел на небе, вдруг закрутился на месте, затем поблек и превратился в холодный иссиня-черный железный диск. Дзиро почувствовал, что постиг истинную сущность солнца.
Какое-то время после этого, куда бы он ни смотрел, повсюду ему чудился тусклый солнечный круг, его остаточный образ: в траве, в тени деревьев, в любой точке неба.
Правда, как и солнце, ослепительна настолько, что на нее невозможно смотреть. Но, однажды постигнув истину, человек вдруг начинает замечать повсюду ускользающие блики – ее остаточный образ.
Итак, Дзиро был облечен силой и облачился в одежды праведности. Он решил, что в мире нет больше никого, кто думал бы так же, как он. Это была свежая, прекрасная мысль.
Списывание, нарушение школьных правил, легкомысленность – особенно в том, что касалось денег, взятых взаймы у приятелей, – все это отличительные признаки мальчишества и юности. Но у него был единственный выбор: либо оставаться сильным и правым, либо убить себя. Когда один из его одноклассников покончил с собой, Дзиро мысленно одобрил этот поступок, хотя и сожалел, что его совершил человек, слабый духом и разумом. Строго говоря, это и не было поступком в том смысле, который имел в виду Дзиро, представляя себе мужественную красивую смерть.
По слухам, юноша наглотался снотворного. Его нашли в постели, белого, как простыни, на которых он лежал. В постели также лежала кожура мушмулы, которую он ел перед смертью, и пять или шесть крупных глянцевых семечек. Наверное, когда таблетки начали действовать, он ел мушмулу одну за другой, пытаясь подручными средствами заглушить нарастающий страх окончательной утраты сознания.