— Это вовсе не океаны! — воскликнул Теон. — Смотри!
Но Элвин не сразу понял, что имел в виду его друг. Когда планета приблизилась, вдоль границ континентов обозначились едва заметные полосы на фоне того, что он сперва принял за моря. Он хорошо знал, что означают подобные линии вплел их в пустына, окружавшей Диаспар.
Стало быть, путешествие оказалось напрасным.
— Эта планета такая же сухая, как и Земля, — пробормотал он. — На ней больше нет воды. Эти полосы — залежи соли на месте испарившихся морей.
— Они бы никогда не позволили такому случиться, — ответил Теон. — И все-таки, похоже, мы опоздали.
Разочарование его было столь горьким, что Элвин не произнес больше ни слова, молча глядя на огромную планету. С впечатляющей медлительностью она поворачивалась под кораблем и все росла, росла… Теперь можно было разглядеть здания — крошечные белые вкрапления повсюду, кроме бывшего океанского дна.
Когда-то этот мир был центром Вселенной. Теперь он мертв, в его воздухе пусто и на земле ничто не говорит о присутствии жизни. Однако корабль продолжал целеустремленно скользить над застывшим каменным морем — морем, над которым когда-то вздымались громадные волны, бросавшие вызов небу.
Наконец корабль замер, словно робот в конце концов привел его к цели. Под ним из центра огромного мраморного амфитеатра поднималась белоснежная колонна. Элвин, не дождавшись новых движений от машины, велел ей приземлиться у подножия колонны.
До последнего момента он надеялся обнаружить на планете хоть какую-то жизнь. Но как только вышел из шлюза, надежда исчезла. Никогда прежде, даже среди запустения Шалмирейна, его не окружала столь абсолютная тишина. На Земле всегда слышались бормотание чьих-то голосов, издаваемый живыми существами шорох, шум ветра. Здесь же ничего подобного не было — и он знал, что никогда больше не будет.
Почему машина доставила их именно сюда, понять было невозможно; впрочем, особого значения это уже не имело. Столп из белого камня, раз в двадцать выше человеческого роста, стоял посреди металлического круга, слегка выступавшего над уровнем почвы. Колонна была лишена каких-либо черт, и мальчики нипочем бы не догадались, что когда-то она отмечала начальную точку всех астрономических измерений.
Вот и конец поискам, с грустью подумал Элвин. Он понимал, что посещать другие планеты Семи Солнц бесполезно. Даже если во Вселенной еще сохранился разум, где его искать? Он видел звезды, рассеянные словно пыль по небу, и знал, что оставшейся жизни не хватит облететь их все.
Его вдруг охватило небывалое чувство одиночества и подавленности. Теперь он понимал страх Диаспара перед огромными просторами Вселенной, ужас, заставивший его народ собраться в микрокосме города. Как ни тяжело это признать, сограждане Элвина все же были правы.
Он повернулся к Теону, ища поддержки, но тот стоял с остекленевшим взглядом, до судороги сжимая кулаки и хмуря лоб.
— Что случилось? — встревожился Элвин.
Теон продолжал смотреть вдаль.
— Сюда что-то приближается. Нам лучше вернуться в корабль.
Галактика много раз повернулась вокруг своей оси с тех пор, как Ванамонде впервые осознал себя. Он мало что помнил о тех временах и о существах, которые о нем заботились, — но не забыл чувство одиночества, возникшее, когда они в конце концов ушли, оставив его среди звезд. В течение последующих тысячелетий он путешествовал от солнца к солнцу, постепенно развиваясь и наращивая силы. Когда-то он мечтал найти тех, кто присутствовал при его рождении, и хотя мечта эта давно потускнела, она все же не умерла.
На бесчисленных мирах он находил останки былой жизни, но разум обнаружил лишь однажды — и в ужасе бежал от Черного Солнца. Однако Вселенная была очень велика, а поиск едва успел начаться.
Сколь бы ни был далек в пространстве и времени громадный выброс энергии из центра Галактики, он манил Ванамонде сквозь световые годы. Выброс этот был совершенно не похож на излучение звезд, он появился в поле сознания неожиданно, словно метеор в безоблачном небе.
Когда Ванамонде наконец обнаружил его источник, он понял, что это место ему знакомо — бывал тут уже, но никаких признаков жизни тогда не заметил. Теперь же там появился разум.
Он не знал, для чего предназначен лежавший на равнине длинный металлический предмет, поскольку вещь эта была столь же чужда его натуре, как и практически все принадлежавшее к физическому миру. Предмет еще окружала аура энергии, доставившая его сюда через Вселенную, но сейчас она не интересовала Ванамонде. Осторожно, подобно готовому к бегству дикому зверю, он потянулся к двум разумам. И в следующий миг понял, что его долгий поиск завершен.