Через несколько месяцев он должен представить свой первый отчет Совету Диаспара. И хотя пока слабо представлял себе, о чем будет докладывать, одно не вызывало сомнений: с изоляцией его народа будет покончено. Барьер между Люсом и Диаспаром падет, когда станет ясным происхождение этих городов: две великие культуры, смешавшись, на тысячелетия обеспечат человечество новой энергией. Но даже это казалось всего лишь побочным продуктом начавшихся великих исследований. Если то, на что намекает Ванамонде, правда, горизонты человечества вскоре не только охватят Землю, но и достигнут звезд, распространятся на далекие галактики. Но об этом говорить еще слишком рано.
Калитракс, главный историк Люса, встретил его на небольшой пристани. Он был высок и слегка горбился, и Рордена удивляло, каким образом без помощи ассоциаторов он столько узнал за свою недолгую жизнь. Хранителю записей не приходило в голову, что само отсутствие подобных машин вынудило жителей Греварна развить свою память.
Они шли вдоль одного из многочисленных каналов, делавших жизнь в поселке столь рискованной для посторонних. Калитракс был погружен в свои мысли, и Рорден понял, что его разум все еще связан с Ванамонде.
— Ты уже придумал, как датировать события? — какое-то время спустя спросил он, сообразив, что на него не обращают внимания.
Калитракс вспомнил о долге гостеприимного хозяина и с явной неохотой разорвал контакт.
— Да, — ответил он. — Придется воспользоваться астрономическим методом. Мы считаем, что он даст точность до десяти тысяч лет, это относится даже к Рассвету. Возможно, получится и точнее, но и этого вполне достаточно, чтобы разделить основные эпохи.
— Как насчет Пришельцев? Бенсору удалось определить их время?
— Весьма расплывчато. Сейчас мы движемся к началу истории, а потом будем брать эпизоды, сопоставлять их друг с другом, датировать и объединять в периоды. И так до тех пор, пока не добьемся максимально четкой картины. Эх, если бы Ванамонде мог объяснять то, что он видит! Нам бы не приходилось обрабатывать массу несущественного материала.
— Интересно, что он вообще обо всем этом думает. Для него это наверняка полная загадка.
— Да, пожалуй. Но он очень послушен и дружелюбен, и, полагаю, счастлив, если здесь уместно это слово. Так считает Теон. Похоже, эти двое странным образом привязались друг к другу. А вот и Бенсор с последними десятью миллионами лет истории. Передаю его в твое распоряжение.
Зал Совета мало изменился с тех пор, как Элвин побывал в нем последний раз. Проекционное оборудование использовалось очень редко и не бросалось в глаза, и его легко было не заметить. Два кресла за большим столом пустовали; одно из них принадлежало Джезераку. Но хотя Джезерак сейчас находился в Люсе, он тоже наблюдал за ходом собрания, как и почти весь мир.
Если Рорден и помнил о предыдущем визите мальчика в зал Совета, то не упомянул об этом даже словом. Но советники уж точно не забыли, Элвин это понял по их полным сомнений взглядам. Его очень интересовало, что они подумают, услышав рассказ Рордена. За несколько месяцев настоящее успело измениться до неузнаваемости — а теперь им предстояло лишиться прошлого.
Рорден заговорил. Движущиеся дороги Диаспара опустели, в городе наступила почти мертвая тишина — на памяти Элвина такое случалось лишь однажды. Город ждал, когда поднимется завеса прошлого и свет прольется на события, случившиеся, если прав Калитракс, более полутора миллиардов лет назад.
Рорден очень коротко прошелся по общепринятой истории человечества — истории, никогда не вызывавшей сомнений ни у жителей Диаспара, ни у жителей Люса. Он говорил о народах Эпохи Рассвета, не оставивших после себя ничего, кроме нескольких великих имен и полузабытых легенд об Империи. С самого начала своего существования человечество стремилось к звездам и в конце концов добралось до них. На протяжении миллионов лет оно распространялось по Галактике, осваивая планету за планетой. Затем нанесли удар Пришельцы из тьмы за краем Вселенной, отобрав у человечества все его завоевания.
Горькое и мучительное отступление в Солнечную систему, вероятно, длилось много веков. Сама Земля едва уцелела в легендарных сражениях, бушевавших вокруг Шалмирейна. Когда все закончилось, человечество осталось наедине со своими воспоминаниями и планетой, которая была его родиной.