Вообще чем больше запретов, тем больше на них можно сделать денег. Схема очень простая и известна со времен инквизиции — вводим новый публичный запрет — моральный, юридический, политический, — а потом начинаем продавать индульгенции…»
И хотя проблема общественностью выявлена, однако А.Сергеев ведёт речь только о продаже “индульгенций” с целью наживы. Главное же осталось вне понимания и ясного выражения, т.е. в умолчаниях, наличие которых необходимо заправилам библейского проекта порабощения всех:
Формируется и набирает силу один из видов мафиозной власти над обществом, осуществляемой не грубым диктатом, а опосредованно — на основе управления распространением угодной заправилам библейского проекта информации и преследования тех, кто распространяет неугодную информацию, под предлогом якобы нарушения ими авторских прав. В промежуточном итоге — под узаконенной властью международной мафии ростовщиков, — ставших скупщиками © copyright’ов, — в значительной степени оказывается направленность развития культуры в целом и науки и техники, в частности.
Так подменяя вопросом о защите якобы интересов творцов нового от паразитизма на их творчестве вопрос о доступности людям всех достижений культуры, библейская «мировая закулиса» пытается осуществить свои рабовладельческие притязания новыми средствами.
Русские представления об авторских правах сводятся к тому, что авторское право это — право человека, одарённого Богом, в свою очередь одарить остальных людей плодами своего творчества в русле искреннего понимания им Божиего Промысла. Они несовместимы с мерзостью западной концепции “авторских” и смежных прав и выражающим их законодательством.
Игнорируйте законодательство об “авторских” и смежных правах ради общественной пользы, и Бог в Вам в помощь.
Только в кошмарном сне-наваждении Иисус может предстать в качестве сутяги, отстаивающего в суде свой © copyright на Евангелие. Но само появление института © copyright’а на Западе представляет собой выражение того, что Запад живёт под властью Нового Завета, мафиозно приватизированного и извращённого также, как ранее был мафиозно приватизирован и извращён Завет, данный Свыше через Моисея.
2. Интервью с Иосифом Е. Штиглицем
Интервью с Иосифом Е. Штиглицем, бывшим вице-президентом Всемирного Банка, экономическим советником президента США Клинтона, лауреатом Нобелевской премии по экономике за 2001 год. Опубликовано в воскресном приложении к газете “El Pais” за 23 июня 2002 г. Недавно им была написана книга о МВФ под названием “El malestar en la Globalizaciуn” (“Болезнь глобализации” — перевод приблизительный). Вот выдержки из интервью:
— Вы пишите, что работая в администрации Клинтона, Вы были удивлены тем обстоятельством, что многие решения, как в Белом Доме, так и МВФ, принимались зачастую, исходя из идеологических и политических соображений, а не диктовались экономической необходимостью?
— В некотором смысле, меня не слишком удивило происходившее в Белом доме. Насторожило меня то, что идеология и политика играли столь существенную роль в международных экономических организациях, в которых, как предполагалось, должны были задавать тон экономисты-профессионалы. Например, исследования показывали, что либерализация финансовых рынков вела не к экономическому росту, а к дестабилизации экономики. Нам это было известно, экономическая наука не советовала этого делать, и, однако, МВФ продолжал добиваться именно такой либерализации. Его мотивы при этом были чисто идеологическими и политическими…
— Когда читатель подходит к финалу вашей книги, у него невольно может возникнуть следующий вопрос: кто принимает решения, влияющие на события в мире, которые отражаются затем на благосостоянии миллионов людей?
— Мой опыт работы в американском правительстве и Всемирном Банке говорит мне, что нет какого-то одного человека, принимающего подобного рода решения. Это сложный процесс, в котором задействованы многие силы. Даже Президент США не способен влиять на многие вопросы. У него отсутствует даже необходимая для этого информация. Слишком много надо принимать решений и следует учитывать характер поступающей к нему информации… Поскольку различные группы пытаются контролировать поступающую к нему информацию, доводя до его сведения лишь то, что способно склонить его к занятию той или иной позиции, которая им нужна. Многие не могут понять, что нет такого человека, кто бы контролировал ситуацию единолично.
— Хорошо, это не один человек, не Президент Соединенных Штатов, но кто-то, какие-то люди ведь принимают решения. Кто это делает?
— В книге я попытался прояснить ту фундаментальную роль, которую играют в данном процессе крупные финансовые интересы и транснациональные корпорации. Но хочу, вместе с тем, подчеркнуть, что в игре имеются и совершенно иные силы. Например, движение «Юбилей-2000» сыграло существенную роль в облегчении задолженности. МВФ сопротивлялся, но гражданское движение оказалось столь сильным, что победило в данном случае. Внутри самого Всемирного Банка есть много экономистов, искренне озабоченных проблемами бедности и окружающей среды…
— В своей книге Вы не оставляете сомнений в том, что реальная власть принадлежит Госказначейству США и МВФ. Они и определяют политику?
— Да, МВФ определяет макроэкономическую и финансовую политику. К сожалению, обычно для получения страной помощи Европейского Сообщества или Всемирного Банка, необходимо вначале получить на это согласие МВФ. В этом смысле, власть Фонда необычайно велика…
— Государственное Казначейство США и МВФ во многих кризисных ситуациях в развивающихся странах намеренно давали рекомендации, лишь усугублявшие проблемы, — Вы настаиваете на этом в своей книге — но которые, тем не менее, соответствовали экономическим или идеологическим интересам развитых стран. Что это означает с точки зрения морали?
— Это означает, что они использовали кризисные ситуации в этих странах в своих собственных интересах...
— Вы рассказываете, как некоторые главы государств Вам с грустью признавались в том, что были вынуждены идти на поводу у МВФ, несмотря на то, что его рекомендации явно были плохи для их стран; как будто МВФ играл роль международного жандарма, заставлявшего их принимать деструктивные решения.
— Да. Они боялись попасть в черные списки МВФ. В этом случае им было бы не получить кредитов ни в Фонде, ни во ВБ, ни в ЕС. А ввиду плохих оценок МВФ им было бы трудно рассчитывать и на привлечение частного капитала. Хуже того, они боялись даже откровенно говорить о своих проблемах, опасаясь, что уже такая открытость сама по себе приведёт к тем же результатам; что МВФ сочтёт её за дерзость и попытку конфронтации, а потому накажет их и отомстит им за это. То есть, они полагали совершенно невозможным какой-либо откровенный диалог.
— Вы считаете ошибкой со стороны МВФ то обстоятельство, что он не принимает во внимание мнения правительств тех стран, где осуществляет свою политику. Дело обстоит именно так, как вы рассказываете в книге: представители Фонда прибывают на место, через три-четыре дня предлагают руководству страны подписать определенные условия[439], одинаковые для всех, а затем обвиняют это же руководство в коррупции?
— Они выставляют целый ряд условий…
— Не могли бы Вы рассказать, как функционирует МВФ? Как определяется его экономическая политика?
— В МВФ есть только одна страна с правом вето — это Казначейство Соединенных Штатов.
И далее в том же смысле.
18 июля 2002 г.
439
В интервью, данном “Эль Паис”, этого нет, но в других интервью, которые можно разыскать в интернете, Штиглиц утверждает, что представители МВФ имеют стандартные условия для всех стран, состоящие из 111 пунктов. Штиглиц также утверждает, что всем предлагают крупные взятки, а тех, кто, несмотря на это отказывается подписывать, просто ликвидируют.