Некоторое время я, конечно, сомневался, мучался, не будучи способным одним твердым решением поставить все на свои места. Я имею в виду то, что я не хотел стрелять, даже несмотря на то, что снаряд теперь уже никак не мог попасть в санитарный или другой поезд на станции Максатиха. В оправдание мое послужила одна идея: ведь прицел старый изменял не кто иной, как белый офицер. Следовательно, он мог не просто сдвинуть его, а переставить таким образом, чтобы следующие снаряды падали бы уже на какую-нибудь нашу станцию, попадали бы в наши санитарные и другие составы.
Размышляя так, я испытывал некоторые угрызения совести по отношению к офицеру – ведь он вызывал у меня искреннюю симпатию и думать о нем плохо было как-то неудобно. В конце концов я решил, что эта идея – просто выдумка, сочиненная в мое оправдание на самый крайний случай. Мысленно я даже извинился перед офицером за то, что позволил себе так подумать. Хотел во всем остаться честным и порядочным. Как-никак врагом я его не считал.
Следующие три недели пронеслись невероятно быстро. Думаю, что даже ствол пушки не поржавел, несмотря на сырость и на то, что после прощания со штабс-капитаном я его больше не смазывал и не чистил. Очень хотелось верить, что спецточка сразу после моего отбытия придет в упадок и прекратит свое существование в различных приказах, отчетах о военных действиях и других бумагах, по которым сюда отпускаются снаряды и прочее.
Так вот, в канун наступления четвертой недели, глубокой ночью меня разбудил свист, доносившийся снаружи. Кто-то спокойно насвистывал мелодию «Тореадора». Несколько озадаченный и напуганный, я выглянул из своего обиталища.
«Может, это новый сержант?!» – промелькнула самая неприятная мысль.
– Стой! Кто идет! – крикнул я.
– А! Вот ты где! – голос показался знакомым. – А я думал, что ты сбежал куда-нибудь.
– Кто там? – Я попытался увидеть сквозь темноту лицо ночного гостя.
– Меня за тобой капитан прислал. Приказал забрать тебя на заставу. На днях сюда прибудет другая смена.
Я вышел из своего убежища и приблизился к солдату. Да, это был один из пограничников, тот, что подарил мне шахматы.
Я спешно собрался, покидал свой немногочисленный багаж в вещмешок пограничника и направился следом за ним. Хотелось оглянуться на прощанье, посмотреть на ствол, торчащий из ямы, на разметочные валуны. Но что-то сдержало меня.
Вот если бы доказать себе, что никакой спецточки не было, что я никого не убивал и никуда не стрелял. Легкое ли дело?! Других убедить – это не так сложно, а вот себя…
– Что там на заставе?! – желая отвлечься от малоприятных размышлений, спросил я.
– Все по-старому, – ответил солдат. – Там для тебя у капитана какие-то новости, но какие – не знаю.
Возвращались мы на заставу той же дорогой, ориентируясь по фосфорическим меткам на валунах, но, на удивление, вся дорога заняла у нас не три дня, а чуть более суток.
С наступлением утра идти стало намного легче, только от воздуха, пропитанного сыростью, першило в горле.
На заставу мы прибыли около полуночи. Свет в окнах не горел. Мы тихо вошли и сбросили с себя грязные х/б.
Утро наступило рано. Я проснулся от шума, с которым поднимались другие солдаты.
В комнату-казарму вошел капитан, проводя ладонью по только что выбритым щекам.
– Отлично, ты уже здесь! – он радостно улыбнулся. – Вставай, приводи себя в порядок и давай ко мне!
Для того чтобы привести себя в порядок, понадобилось бы, по моим подсчетам, четыре краткосрочных отпуска по десять суток каждый.
Быстро одевшись и умывшись, я зашел к капитану.
– Ну как? – Он пристально посмотрел на меня уже без улыбки. – Настрелялся?
– Так точно, – кивнул я с грустью. – Настрелялся.
– Я все прекрасно понимаю, но не мог же я послать туда своих родных солдат, с которыми уже давно… Впрочем, чего это я оправдываюсь?! Слушай! Есть для тебя новое задание. Легкое и, можно сказать, даже приятное. Ведь скоро праздники…
Я вдруг понял, что за время пребывания на спецточке полностью оторвался от гражданского календаря.
– Какие праздники? – спросил я.
Капитан не ответил. Он поправил прядь волос, сползшую на висок, прокашлялся и продолжил:
– Праздники, как ты понимаешь, надо чтить и отмечать. Короче говоря, пойдешь за наградами для нашего личного состава, кстати, и для себя тоже.
Я расслабился. Такая цель командировки меня вполне устраивала.
– Награды подберешь под свой вкус. Можешь взять и впрок. На месте сориентируешься! Вот тебе гарантийное письмо, предписание и компас.
– А компас зачем?
– В этот раз пойдешь без провожатого. У нас здесь стало неспокойно. Я тебе карту дам, сам выйдешь. Если попросят там помочь в чем-нибудь – не отказывайся! Понятно?