— А это и есть Старушенция? — шепнул он.
Главный констебль и сержант Олифант в знак подтверждения дружно закивали. Свет фонаря переместился на сведенные вместе руки полковника. В одной из них он сжимал пучок травы.
— Трава срезана, — сказал Аллейн. — Он хотел завернуть в нее форель. Вот нож, а вот корзина для рыбы.
— Мы тоже так подумали, сэр, — согласился сержант.
— Вот так рыбина! — сказал главный констебль, и в голосе его невольно прозвучали нотки зависти.
Аллейн спросил:
— Как выглядело это место перед дождем?
— Как видите, сэр, — заговорил сержант, — тут по большей части галька. В ивняке ничего не видно — там земля совсем сухая. На берегу, где он ловил рыбу, почва мягче, и мы вроде бы нашли там следы покойного и еще пару отпечатков на почве, рядом с тем местом, где он упал, но больше я ничего не обнаружил, да мы и не особенно искали, чтобы не затоптать то немногое, что сохранилось.
— И правильно. Пойдет еще дождь до утра?
Трое местных полицейских вышли на открытое пространство и посмотрели на небо.
— Полагаю, что нет, сэр, — сказал сержант.
— Прояснилось, — согласился с ним басовитый констебль.
— Небо чистое, — произнес сэр Джеймс Панстон.
— Тогда снова закройте тела сержант, и оставьте здесь пост до утра. Есть у нас какие-нибудь подсказки насчет времени убийства? Кто-нибудь проходил этой дорогой?
— Сестра Кеттл, сэр она его и нашла. Потом с ней пришел сюда молодой Доктор Лакландер чтобы осмотреть труп. Он говорил, что немного раньше шел через долину и переходил через мост. Больше мы ни с кем не беседовали.
— Глубокая здесь река? — спросил Аллейн.
— Футов пять будет, — сказал сержант Олифант.
— Вот как? Тело лежит на правом боку, почти параллельно течению реки и лицом к ней Футах в двух от края берега. Голова — по течению, ноги — в сторону моста. Рыба лежит у самой воды, рядом с пучком травы, которую убитый срезал, чтобы завернуть свой улов. Рана — на левом виска Я полагаю, что он сидел на корточках в двух футах от воды и собирался завернуть рыбу в траву. Если, как указывают отпечатки у его ног, в этом положении ему был нанесен удар и он упал так, как лежит сейчас, должно было случиться одно из двух, не так ли, дружище Фокс?
— Либо, — флегматично произнес Фокс, — его повалил на землю левша, стоявший у него за спиной, либо правша, стоявший перед ним, причем на расстоянии не менее трех футов.
— Но в таком случае нападающий, — сказал Аллейн, — должен был находиться на поверхности реки, примерно в двенадцати дюймах от берега. Что звучит не так уж глупо, как может показаться! Хорошо, продолжим. Что у нас дальше?
Главный констебль, который до этого слушал молча, теперь сказал:
— Насколько я понимаю, в Хаммере вас ждет целая толпа возможных свидетелей. Хаммер — это дом Картаретта на Уоттс-хилл. Если вы не против, Аллейн, я с вами не пойду. Делать мне там нечего. Когда я вам понадоблюсь — я буду в пяти милях от вас, в Тарретсе. Я, конечно, буду счастлив помочь, но вы, разумеется, сами предпочтете, чтобы вас оставили в покое. Сужу по себе. Кстати, в «Мальчишке и Осле» предупреждены, что вам, вероятно, понадобятся места, чтобы провести там остаток ночи. Ваша комната — у лестницы. Если вы оставите записку, вам подадут завтрак. Спокойной ночи.
И не успел Аллейн сказать «спасибо», как сэр Джеймс удалился.
Сержант повел Аллейна и Фокса в Хаммер. Аллейну удалось добиться послушания от спаниеля Скипа, и после одного или двух фальстартов, сопровождавшихся подвыванием, пес побежал за ними. Чтобы не заблудиться в зарослях, они светили перед собой фонарями. Внезапно Олифант, шедший впереди, яростно выругался.
— Что такое? — испуганно спросил Аллейн.
— Боже милостивый! — воскликнул Олифант. — Я уж решил, что кто-то на меня смотрит. Господи, да вы только поглядите!
Дрожащей рукой он направил фонарь на мокрую листву. Невысоко, на уровне человеческих глаз заблестели два светящихся кружка.
— Сюрреалистические изыски, — пробормотал Аллейн. — В глухой провинции.
Он навел свой фонарь, и они увидели очки, повисшие на сломанной веточке.
— Сорвем же этот плод с осторожностью и благодарностью, — произнес Аллейн и завернул очки в свой платок.
Теперь луна озаряла мост и отбрасывала чернильную тень на сломанный сарай и на ялик, превращая пейзаж в подобие гравюры. В ее мерцании покачивались, как в романтической сказке, высокие камыши, и река казалась заколдованной.
По Речной тропинке они поднимались на Уоттс-хилл. Скип начал повизгивать и завилял хвостом. Через минуту они увидели причину его волнения — большую полосатую кошку, которая при ярком лунном свете сидела на тропинке и умывалась. Спаниель припал к земле и странно зафырчал. Томазина Твитчетт, а это была именно она, бросила на него недружелюбный взгляд легла на спинку у ног Аллейна и завороженно замурлыкала. Аллейн любил кошек. Он наклонился к ней и понял, что Томазина не прочь забраться к нему на руки. Он поднял ее. Она потерлась мордочкой о его грудь и потянулась к его лицу.
— Голубушка моя, — сказал Аллейн, — да ты поужинала рыбкой.
Хотя в ту минуту он этого не сознавал, Аллейн совершил открытие чрезвычайной важности.
Глава пятая
ХАММЕР-ФАРМ
На подступах к Хаммер-фарму Аллейн увидел, что три усадьбы на Уоттс-хилл были отделены от нижней части склона рощами, которые, как уже говорил ему сержант, заслоняли вид на берега Чайна за Нижним мостом. Окаймленная деревьями, Речная тропинка поднималась вверх, и от нее отходили дорожки, ведущие к трем домам. Сержант свернул на первую из них. Томазина Твитчетт выпрыгнула из рук Аллейна и, мяукнув что-то неразборчивое, исчезла во тьме.
— Это одна из кошек мистера Финна, — сказал сержант Олифант. — Он у лас страсть как любит кошек.
— Вот как? — сказал Аллейн и понюхал свои пальцы.
Перед ними показался дом, за занавешенными окнами которого горел свет.
— Это уже давно никакая не ферма, — пояснил сержант. — Нынешняя хозяйка тут все здорово переделала.
Скип тявкнул и бросился вперед. Занавеска отдернулась, открылась дверь, и на террасу вышел Марк Лакландер, а за ним Роза.
— Скип! — окликнула Роза. — Скип!
Пес взвизгнул и бросился к ней Девушка со слезами наклонилась над ним и взяла его на руки.
— Не надо, дорогая — сказал Марк. — Он мокрый и весь в грязи. Не надо!
Аллейн, Фокс и сержант Олифант остановились. По другую сторону лужайки Марк и Роза подняли глаза и при лунном свете увидели трех полицейских в мокрых блестящих плащах и в надвинутых на глаза шляпах. Минуту все стояли молча, а затем Аллейн, сняв шляпу, пересек лужайку и приблизился к Марку и Розе. Роза стояла в ожидании. На ее льняной юбке были заметны следы собачьих лап.
— Мисс Картаретт? — осведомился Аллейн. — Мы из отдела уголовного розыска. Моя фамилия Аллейн.
Роза была хорошо воспитанной девушкой, и ей было свойственно чувство собственного достоинства. Она пожала Аллейну руку и представила его Марку. Аллейн подозвал Фокса, а сержант Олифант, не называясь, дошел до конца дорожки и остановился у террасы.
— Пожалуйста, зайдите в дом, — сказала Роза, а Марк добавил:
— Там моя бабушка, мистер Аллейн, и мой отец Он известил местную полицию.
— А сестра Кеттл?
— Она тоже там.
— Великолепно. Пойдемте, мисс Картаретт!
Аллейн и Фокс сняли свои мокрые плащи и шляпы и оставили их на скамейке.
Роза привела их в гостиную, где Аллейна ожидала необычная мизансцена. Грузная фигура леди Лакландер, одетая в черное, еле умещалась в кресле. Аллейну бросилось в глаза, что на одну из ее удивительно маленьких ножек был надет бархатный башмачок с пряжкой, а на другую — мужской шлепанец Китти Картаретт возлежала на диване, свесив ногу, обтянутую черным вельветом. В одной руке у нее был мундштук с сигаретой, в другой — рюмка, а рядом стояла полная окурков пепельница. По лицу Китти было видно, что она недавно плакала, однако она уже успела привести себя в порядок, и, хотя руки ее еще дрожали, Китти уже в достаточной мере владела собой. Между двумя женщинами, столь разительно не похожими друг на друга, на ковре перед камином стоял с выражением чрезвычайной неловкости на лице благообразный сэр Джордж Лакландер и потягивал виски с содовой В отдалении удобно расположилась на низком табурете сестра Кеттл, возвращенная в гостиную из холла, где раньше она пребывала в уединении.