— Вы вроде именно так и думаете, мистер Аллейн?
— А зачем убийца это сделал?
— А черт его знает! — с отвращением воскликнул Олифант.
Бейли, Томпсон и констебль Гриппер одобрительно закивали. Доктор Кертис, сидевший на корточках у носилок, незаметно ухмыльнулся.
— Как стоял убийца в момент нанесения удара? — продолжал Аллейн. — Как я понимаю, — а вы, Кертис, поправьте меня, если я ошибаюсь, — полковник Картаретт сидел на корточках у воды, с пучком травы в руке. След его башмаков и то положение, в котором его нашли, указывают, что он упал от удара в левый висок — таким его и обнаружила потом сестра Кеттл. Значит, либо его ударил сзади левша, либо ему был нанесен слева удар, направленный сверху вниз, либо его ударили спереди справа… Так, Олифант?
Сержант Олифант ответил:
— Извиняюсь, сэр, я только хотел сказать, что это, к примеру, мог быть вот такой удар, как ежели в каменоломне бьют по выступу, который находится где-то на уровне коленей.
— Ага! — кивнул констебль Гриппер. — Вроде как нижняя подача в теннисе.
— Да, нечто в этом роде, — сказал Аллейн, переглянувшись с Фоксом. — Однако полковник сидел на самом берегу, так что места для нападающего спереди не остается, — поэтому я и предположил, что убийца находился на воде, футах в трех от берега. А теперь посмотрите вверх по течению, дружище Фокс. Только обогните нас, чтобы не затоптать место преступления, и подойдите ко мне.
Фокс подошел к Аллейну, стоявшему на нижнем берегу заводи, далеко вдававшемся в поток. Они вместе осмотрели тот отрезок Чайна за ивняком, который закрывал ближнюю часть моста, до его дальнего конца, который еле виднелся в сорока футах от них, там, где стоял сарай.
Аллейн заметил:
— Очаровательный вид, прямо карандашный набросок в викторианском альбоме. Интересно, пишет ли с этой точки этюды леди Лакландер? Вы читали «Похищение Лукреции», дружище Фокс?
— Вряд ли, если только это похищение не расследовалось полицией. Уж не Шекспир ли это?
— Шекспир. Там кое-что говорится о прихотливости речных течений. Правда, в поэме речь идет об Эйвоне, у Клоптонского моста, но с тем же успехом там мог бы фигурировать Чайн. У Шекспира говорится что-то насчет потока, который, проносясь под мостом, «в своей гордыне устремился в омут и вспять пошел наперекор теченью». Поглядите-ка на эту веточку, которая плывет в нашу сторону. Она как раз попала в такой поток, видите, вместо того чтобы двигаться вместе с основным течением, она направляется сюда, в заводь. Вот она. «Устремилась в омут и вспять пошла» — назад к месту. Постойте тут минуту, Фокс. Ну-ка, опускайтесь на корточки и наклоните свою грешную голову, словно разглядываете рыбу. Изобразите из себя рыболова. Не поднимайте головы и не двигайтесь, пока я вам не скажу.
«К чему бы это он», — флегматично размышлял Фокс, опускаясь на корточки у самой воды.
Аллейн, обогнув место преступления, скрылся в ивняке.
— К чему бы это он? — неизвестно кого спросил Кертис и добавил к этому грубоватую медицинскую шуточку насчет позы мистера Фокса.
Сержант Олифант и констебль Гриппер возмущенно переглянулись. Бейли и Томпсон осклабились. Все они слышали, как Аллейн торопливо шел через Нижний мост, хотя только Фокс, который послушно продолжал смотреть в землю, мог бы при желании увидеть своего начальника. Остальные ожидали, когда Аллейн, руководимый неизвестными мотивами, покажется на противоположном берегу.
Совершенно неожиданно для доктора Кертиса, Бейли, Томпсона, Олифанта и Гриппера перед заводью появился из-за поворота старый ялик, а в нем — Аллейн с увядшей маргариткой в руках.
Течение несло ялик наискось от противоположного берега к маленькой заводи у ивняка. Тихо скользя по воде, ялик остановился, уткнувшись носом в ту самую полоску, которую раньше заметил у берега Аллейн. Корма заскрипела о гальку, и ялик остановился.
— Скрип слышали? — спросил Аллейн.
Фокс поднял на него глаза.
— Слышал, — ответил он. — Слышал скрип, а до этого — ничего.
— Точь-в-точь как Картаретт, — сказал Аллейн. — Что объясняет, я полагаю, и историю с маргаритками. Дружище Фокс, а знаем ли мы теперь, чьих это рук дело?
— Если я вас правильно понимаю, мистер Аллейн, — проговорил Фокс, — вы считаете, что знаем.
Глава седьмая
УОТТС-ХИЛЛ
— Подведем итоги, — сказал Аллейн, не выходя из лодки. — Во-первых, я нашел головку маргаритки на носу. То есть неподалеку от двух других, но несколько дальше от места, где она была срезана. Во-вторых, у этой старой посудины швартов в тридцать футов длиной. Он очень прочно закреплен другим концом, и я его еле вытащил. Я думаю, это для удобства леди Лакландер, которая, судя по брызгам красок, рисует, сидя в лодке. Да, видно, так оно и есть. Воображаю себе эту толстую сирену на носу судна, входящего в гавань. Еще тут валяется большая желтая заколка и несколько окурков, некоторые — со следами губной помады. Они тут давно и, значит, совсем из другой оперы.
— Следы сэра Джорджа, — предположил Фокс, — и вашей красотки?
— Вы, — сказал Аллейн, — где угодно раскопаете любовную историю. Продолжим. В-третьих, не забудьте, обитатели Уоттс-хилла не могли увидеть плывущей лодки. Оттуда видны только этот конец моста, небольшое пространство перед ним да ивовые заросли. Можете забрать тело, Гриппер.
Доктор Кертис накрыл труп брезентом. Полицейский Гриппер и водитель из Скотленд-Ярда с помощью Бейли и Томпсона понесли полковника Картаретта через ивняк и вдоль берега, где он имел обыкновение ловить рыбу, а оттуда — на Уоттс-лейн, где ожидал фургон из суивнингской больницы.
— Ну и славный был джентльмен! — вздохнул сержант Олифант. — Надеюсь, мы поймаем убийцу.
— Как пить дать! — сказал Фокс, спокойно взглянув на своего начальника.
— Полагаю, — заметил Аллейн, — что убийца увидел с другого берега Картаретта, сидевшего на корточках с удочкой. Думаю, убийца, неподалеку заметив лодку, прокрался туда, отвязал фал, после чего пресловутое «шекспировское» течение отнесло ялик к другому берегу. Там, где на этом берегу пристала лодка, должны были остаться следы. Если я встану ближе к корме, то окажусь как раз напротив того места, где сидел Картаретт. Отсюда уже можно нанести удар, если все было так, как я думаю.
— Так ли все было? — сказал Фокс.
— Не знаю. Если у вас, черт побери, есть теория лучше моей, выкладывайте, — с усмешкой предложил Аллейн.
— Виноват, — сказал Фокс. — Умолкаю, сэр.
— На первый взгляд кое-что может показаться подозрительным, — продолжал Аллейн. — Верно, что удар, нанесенный острым предметом, мог срезать все три маргаритки, так что одна упала на полковника, другая — на берег, а третья — в лодку. Это вполне правдоподобно. Но тем же ударом нельзя было свалить полковника.
Олифант покосился на багор, лежавший в лодке.
— Нет, Олифант, — сказал Аллейн. — Попробуйте, стоя в лодке, раскрутить эту штуку над головой, метнуть ее и попасть в висок сидящему человеку. Кто такой, по-вашему, убийца — специалист по метанию копья?
— Тогда, может быть, — произнес Фокс, — маргаритки были срезаны следующим ударом или сорваны в тот же день, но до убийства? А?
Сержант Олифант неожиданно спросил:
— Простите, но какое имеют отношение к делу маргаритки?
— Полагаю, какая-то связь тут есть, — отозвался Аллейн, повернувшись к нему. — Эти три маргаритки еще не увяли. Одна лежала на теле полковника, а другая — в лодке.
— Но простите, сэр, — продолжал осмелевший сержант, — какое отношение к делу имеет лодка?
— Пока мы не найдем преступника, это наша рабочая гипотеза. Взгляните: вот где была лодка, а вот где лежал труп. Посмотрите на камни около того места, где были срезаны маргаритки, и туда, где лежала рыба. Можно сойти с лодки на гальку, и тогда вы окажетесь у самой головы сидящего полковника. Ваше присутствие не оставит следов. А перед ивняком земля мягкая и рыхлая. Сам полковник, сестра Кеттл и доктор Лакландер оставили там легко различимые следы. Но ничего, что бы говорило о присутствии еще одного человека, там нет. Предположим на секунду, что после того, как полковник был уже убит, наш преступник перешагнул с лодки на гальку, чтобы нанести последний удар или, скажем, чтобы удостовериться, что жертва уже мертва. Как такую теорию связать с исчезнувшей форелью, яликом и маргаритками?