Он понял это тогда, когда офицер, обращаясь к подошедшему майору Вескотти, сказал, указывая на связанных людей:
— Большевики.
Баруччи ничего не понял из того, о чем спрашивал офицер связанных людей и что они ему отвечали. Но он запомнил, как офицер ударил одного из них в лицо, и как тот, странно улыбнувшись, сплюнул изо рта кровь…
Потом было дикое и страшное зрелище.
Связанных людей раздели и били шомполами. Рвали кожу и мясо, брызгали кровью, а истязуемые молчали. Баруччи, привыкший ко всяким ужасам и крови за долгие годы войны, здесь почувствовал тошноту и отвернулся.
Наутро он вместе с другими ходил на конец деревни смотреть шесть тихо покачивавшихся тел под перекладинами. И вид повешенных большевиков опять вызвал в его памяти рассказы форестьеры о замученных борцах.
Где-то она теперь, бьонда?[4] — невольно подумал он, глядя на потемневшее лицо бородатого казненного.
Майор Вескотти на следующий день разъяснил своим людям смысл происходившего, но не один только Баруччи был хмур и задумчив и плохо слушал слова майора.
Подчиняясь распоряжениям главного командования, отряд кочевал из одной деревни в другую. За неделю пребывания отряда в Сибири не было сделано еще ни одного выстрела. После австрийского фронта, с его сложной сетью траншей и укреплений, война с большевиками казалась Баруччи и его товарищам по отряду странной и совсем непохожей на войну. Там, на австрийском фронте, каждый солдат знал, где находится враг. Там были окопы, там была линия фронта. Здесь — ни окопов, ни фронта. Да и врага как будто бы не существовало! Были деревни, открытые, мирные; были бородатые крестьяне, были просторы и молчанье…
Но один случай убедил Баруччи и его товарищей в близком существовании большевиков.
Отряд занял одну из деревень по распоряжению высшего командования. Эта деревня должна была служить отправной базой для развития комбинированного наступления на большевиков, крупные силы которых предполагались неподалеку. В избе, где расположился Баруччи с пятью другими солдатами, один из солдат нашел пакет с надписью:
«Солдатам Италии».
В пакете оказались листки с обращением к солдатам итальянского экспедиционного отряда. Обращение было написано на прекрасном итальянском языке. В нем военно-революционный комитет повстанцев обращался к итальянским солдатам с призывом отказаться от борьбы с рабочими и крестьянами России, свергнувшими власть помещиков и капиталистов и борющимися за новую жизнь, в которой хозяином и творцом нового мира будет тот, кто трудится — рабочий и крестьянин…
Обращение заканчивалось возгласами:
«Да здравствует единственная рабоче-крестьянская власть Советов!»
«Да здравствует прекрасная, свободная Италия рабочих и крестьян!»
«Пролетарии всего мира, объединяйтесь под властью Советов!»
Эти листовки произвели огромное впечатление на Баруччи и его товарищей. Вместо того, чтобы отнести их к майору Вескотти, они рассовали их по карманам и ни единым словом не обмолвились о них командованию.
Так прошло несколько дней.
К их отряду присоединился еще чешский отряд, и вскоре был отдан приказ о выступлении.
Боевым заданием итальянского отряда было занятие большого села, расположенного в расстоянии двух переходов от деревни. По сведениям, в этом селе были сосредоточены крупные силы большевиков. Отряд выступил ночью, и на рассвете следующего дня разведка вошла в соприкосновение со сторожевыми патрулями большевиков.
День был хмурый. Накрапывал дождь, и где-то глухо ворчал гром. Разбившись на две колонны, итальянцы перешли в наступление, в то время как их горная батарея начала обстрел села. Красные отвечали пулеметным огнем. Пулеметы были довольно быстро сбиты огнем артиллерии. Баруччи в бинокль видел отходящую цепь красных. Они ничем не отличались от тех крестьян, которых он встречал в каждой деревне. Одежда их была самая разнообразная: кто в пиджаках, кто в защитных рубахах, кто в полушубках…
И невольно ему вспомнились слова найденных листовок:
«Да здравствует рабоче-крестьянская власть!»…
Когда обе наступавшие колонны ворвались в село, на улицах произошел короткий бой. Красные сопротивлялись отчаянно, но превосходно вооруженные силы итальянцев быстро смяли их, и к полудню село было окончательно занято. Преследовали отступавших подошедшие чехи. Итальянцами было взято несколько человек пленных. Пленных Баруччи не видел. Их захватила другая колонна, отрезавшая им путь отступления. Пленные были помещены в большой избе, в конце села. Среди пленных оказалась одна женщина. Об этом Баруччи узнал от других солдат.