Он говорил о дикарке с Магнолией, объясняя обстоятельства ее появления в этом доме. Верная служанка кивала, уверяя своего господина в том, что обязательно справится с нею, какой бы сложной не была задача. Кажется, она преуспела. Валласлин, изуродовавший лицо Элланы, стал последней каплей. Что-то внутри нее сломалось, раскололось, и девушке пришлось откинуть мысли о побеге так рано.
Позже они вернутся, и будут куда более сильными, грозными и давящими. Фен’Харел и сейчас понимал, что их она передаст всем вокруг, как свой дикий дар. Он и сам будет околдован ими, околдован ею, окрылен. Может быть, дикарка действительно была одной из особенных?
Или же от улицы ее отвадило что-то иное, не валласлин. Словно в доме теперь было интереснее, словно здесь, средь рабов и господ – ей было куда комфортнее. Эльфы смотрели на нее с интересом, воображая интересную жизнь дикой души, единственный хозяин интересовал Эллану куда больше, чем это было прилично. Да и нет здесь Хранительницы, вечно ругавшей охотницу за ее ловкость и бесстрашие, за качества, которыми та так гордилась.
– Отвечай, – настойчивее попросил маг. – Я просто хочу знать.
– Нет, не имею, – сказала Эллана с надрывом. – На этом допрос окончен?
– Окончен, – произнес эльф, продолжая прижимать девушку к себе.
Он поцеловал ее в ухо. Осторожно так, нежно, словно целовал ребенка в лоб. Девушка не шевелилась, смущаясь от происходящего. Маг повалился назад, на подушку, удерживая девушку рядом. Ей пришлось улечься прямо на него, спиной чувствуя жар широкой бледной груди. Одеяло все-таки сползло, обнажая ее соски, но дикарка точно забыла об этом, не взглянув вниз.
А Фен’Харел помнил. Он украдкой оглядел ее тело так, как мог в столь неудобном положении и ухмыльнулся. Под грудью эльфийки тоже имелся шрам, и магу бы очень хотелось ощупать и его, расспросить о природе его появления. Запах алкоголя развеивался, сквозняк, проникавший в комнату сквозь щель под окном, забирал его то ли в коридор, то ли на улицу.
– Вы… Вы пришли, чтобы меня?
– Обнять, – засмеялся эванурис. – Эллана, ты, наверное, уже и так понимаешь, почему я пришел.
В его голосе словно звучало сожаление, и оно заставило девушку натужно улыбнуться. Ей бы не хотелось, чтобы маг чувствовал себя виноватым, так ничего и не свершив. Слова Магнолии, ее предупреждения и обещания Эллана вдруг позабыла, выкинула из головы. Она смотрела в потолок, глупо улыбаясь волку, а тот глядел на нее в ответ. Немой зритель смущал обоих актеров.
– Я ничего с тобой не сделаю, – сказал эльф слишком тихо. – Если ты не дашь свое согласие, конечно.
– Как благородно… – ответила девушка, выгибая бровь.
– Я же не какой-то там зверь, верно? – спросил он, улыбаясь. – Можешь выгнать меня, если хочешь.
– Могу.
Но ей не хотелось. Почему-то в руках мага было слишком комфортно. Она забыла о рабских метках, о том, что шею ее совсем недавно сковывал этот дрянной черный ошейник… Сейчас, лежа на груди эльфа, Эллана чувствовала себя еще более особенной, чем в те времена, когда она могла мчаться на встречу ветру, пуская стрелы то вправо, то влево. Здесь, смотря в его очи сквозь мрак комнаты, здесь, чувствуя тепло чужого тела, она снова была свободной, дикой и отчаянной. Силы полнили молодое тело, заставляли его жить.
– Пора спать, – только и ответила она, вновь юркнув под одеяло.
– Давно пора.
========== 11. You know you’ll only have my heart ==========
Маг так и не ушел к себе. Эллана заснула не скоро, она все ворочалась с боку на бок, думая о самом худшем. Эльф, всю ночь пролежавший рядом с ней, то и дело гладил ее по спине. Веснушки разбросаны и по ее плечам, но их не так уж и много. Тела дикарей выглядят по-другому, они более крепкие, лишенные большинства мягких линий, что так нравились молодому и глупому Фен’Харелу когда-то. Мужчина улыбнулся, когда рабыня открыла глаза, тут же сощурившись от ударившего в них света.
Ее немного удивило представшее перед очами зрелище. Эльф с густыми тенями под глазами, с всклоченными рыжими волосами и задорной улыбкой на устах. Она привыкла засыпать одна. Девушка чувствовала, как краснеют и уши, и щеки. Казалось, что даже голова закружилась от неожиданной встречи.
– Вставай, просыпайся, – вымолвил эванурис, когда дикарка и так уже проснулась.
– Только рассвет, – ответила девушка устало. – Вставайте и идите к себе. Вы же сказали, что я могу прогнать вас, если захочу.
– Но это было вчера, – ответил мужчина.
Эльфийка нахмурилась. Вчера и вчера… Все-таки было, верно? Маг устало потянулся: ему очень хотелось спать. Он свесил ноги с кровати, вытянул руки вперед, хватая ими холодный утренний воздух. Маг снова улыбнулся ей, но девчонка этого уже не видела. Эллана пялилась прямо на эвануриса, не понимая, когда же он наконец оставит ее в покое и даст спокойно досмотреть сладкий сон про суматошную охоту на дикого кабана.
– Хочу взять тебя на прогулку, – сказал маг лениво. – Это не должно занять много времени, мы просто пройдемся, я покажу тебе сад.
– С чего вдруг столько внимания к моей персоне, господин? Я чувствую себя неловко.
– Просто ты вдруг оказалась такой интересной, Эллана, что я решил бросить все дела, – ответил мужчина. – Не заставляй меня ждать, я этого не люблю. Надевай форму и пошли.
Дикарка тоже много чего не любила. Приказов, сырости и серных болот, не любила недосыпать и весь день чувствовать себя сонной, не любила вареную морковь и мясо черношерстного нага, запах примятой травы и сладкое… Но ее вкусы и желания никого под этой крышей не волновали. Эванурис бесстыдно пялился на ее тело, а Эллана, что до сего момента никогда себя не стеснялась, прижимала к оголенной груди одеяло. Маг вышел не сразу, он еще немного побыл рядом с ней, смотря в окно, за которым только поднималось солнце.
Как и следовало ожидать, слуги и господа еще спали. У всех был достаточно сложный день, все устали, и только один из эванурисов решил вскочить так рано. Эллана даже радовалась тому, что Магнолия не застукала мага в ее спальне. Она могла вообразить себе что-то страшное…
Дикарка собралась быстро. Избавиться ото сна оказалось не так легко, но девушка справилась неплохо. Черная ткань закрыла ее тело, на этот раз, испугавшись холода, шедшего от земли, эльфийка решила надеть кофту с длинными рукавами. Магнолия принесла ей парочку, чтобы можно было выбирать, когда дикарка пожаловалась ей на сырость подвала.
Пока маг терпеливо ждал ее у входа, он прислушивался. Не проснулся ли кто-то еще? Эльфу бы не хотелось быть уличенным в позорном бегстве от собственных гостей, но, если кто-то и узнает, Фен’Харел отнекиваться не станет. Эллана вышла осторожно, как тень. Она ступала вдоль коридора тихо, уже разведав, какие половицы скрипят под ее весом, а какие – нет.
– Куда идем? – спросила она шепотом, приближаясь к хозяину.
– Вот увидишь, отличное местечко.
Его игривый тон даже раздражал. На плече мага виднелась сумка, битком набитая какими-то склянками. Из нее торчала пара коротких полированных палок. Грудь эльфа снова была не прикрыта, только слегка, накинутой на плечи шкурой какой-то твари. Мех у убитого зверя был рыжим и пушистым, но кому он принадлежал, Эллана понять не могла, как бы ни пыталась. Хозяин снова не надел ботинок.
Маг открыл перед ней дверь, галантно придерживая ее перед девушкой, и эльфийка шмыгнула на улицу. Она редко выбиралась за пределы сада одна, хотя Магнолия уже не возражала против ее вольных прогулок. Где-то в глубине сознания Эллана била тревогу. «Ты одомашниваешься», – говорил разум, предупреждая об опасности, но дикарка умело игнорировала его звонкий голос, убеждая себя в обратном.
Дальше шли в молчании. Фен’Харел впереди, а девушка плелась за ним, опустив глаза к земле. Мелкие ветки и колючие корешки цеплялись за ее ступни, камни кололи пальцы. Эльф шел быстро, не оглядываясь. Он почему-то знал, что дикарка не отстает от него, что сил в ней достаточно для того, чтобы шагать вровень. Казалось, что маг был даже бодрее, чем с утра на их общем ложе, хотя поспать и отдохнуть за пять минут без рабыни он бы все равно не успел.