Хорошо все же, что эльф не позволял себе этих вольностей на глазах у других слуг. Дикарка теперь завтракала и обедала вместе с ним, но маг не смел и пальцем ее тронуть пока кто-то был рядом. А ведь это доставляло ему большие неудобства: слуги то и дело крутились подле хозяина, услужливо подливая вино в бокал и меняя тарелки. И это при том, что штат был совсем маленьким.
Пришел день, суливший так много веселья. Эллану одели в платье с короткими рукавами и клинообразным подолом, талию ее подчеркнули широким золотым поясом, а на голову воздели тонкую золотую тиару с изумрудом посередине. Девушка чувствовала себя до жути некомфортно, хотя блеск дорогого металла внушал ей радость. Фен’Харел подобрал костюм того же тона.
– Фалон’Дин редкостный садист, конечно, но нужно быть честным, Эллана, приемы он устраивает грандиозные.
В этом-то девушка и не сомневалась. Вся его наружность так и кричала: «Только взгляни, как я богат, силен, молод и красив, только посмотри на меня, давай». И это работало: эльфы смотрели. Эллана поморщилась, вспомнив красивое лицо того нахала, что изловил ее в лесу. Новая жизнь ей даже нравилась: никто из слуг не порицал ее, не было и Хранительницы с ее бесконечными советами, не было матери и ее вечно укоряющего взгляда. А роман, закрутивший дикарку в танце страсти, делал ее еще более особенной в собственных глазах.
– Не волнуйся, Эллана, я не дам им тебя обидеть, – говорил эльф, чувствуя растущую в душе девушки тревогу. – Все пройдет хорошо, мы немного эпатируем публику, но в этом не будет ничего плохого.
Эвануриса эта перспектива явно радовала. Обладая задорным нравом, чувствуя определенную долю удовольствия от косых взглядов, обращенных к нему, маг всегда вел себя так, как того хотел. Он не помогал рабам открыто, хотя и желал, но делал это исподтишка, надеясь, что слухи о его добродетели дойдут до слуха высокопоставленных сородичей.
Они выехали вдвоем, сев на все тех же рыжих галл. Белые магу совсем не нравились, потому что считались обычными и глуповатыми. Он долго расспрашивал Эллану о том, не хочет ли она пересесть в карету, не чувствует ли неудобства из-за того, что вынуждена ехать верхом в платье, но дикарка только отнекивалась. Подол был длинным лишь сзади, ноги ее свободно выглядывали из-под яркой зеленой ткани, а золотые сандалии прилегали к ступням достаточно тесно, чтобы спутать их с собственной кожей.
Дом Фалон’Дина оказался строением крупным. Фиолетовый цвет, насыщенный и яркий, преобладал над всеми остальными. Поместье было вытянутым, но этажей имело не так уж и много. Три или два, если говорить точно. Его территорию ограждал забор, тянувшийся далеко-далеко… Взгляда не хватало. Фен’Харел шепнул дикарке на ухо какую-то шуточку, и Эллана хохотнула, подъезжая к стражникам.
Два юноши, на которых были лишь фиолетовые бесформенные рясы, отворили им двери. В руках у них не было оружия, на голове – ни волоска, и весь вид вчерашних мальчишек вызывал только жалость. Зеленоватая кожа рабов Эллане не понравилась, оба стражника казались больными или немощными. Зачем он поставил их на этот пост? Словно эванурис смеется, говоря: «Да кто сюда вообще сунется?»
Рациональное зерно в этой мысли было. Никто не совался. Дикарка вдруг вспомнила о том, что охрана у Андруил тоже не вызывает трепета и страха, как и стражи Фен’Харела. Длинная лестница, по обе стороны окаймленная коваными перилами, вела наверх. Эллана поднималась медленно, рассматривая уже стоявшие у входа кареты.
– Мы, кажется, пришли поздно. Твои друзья на нас не обидятся?
– Друзья… Подумаешь, поздно. Ну и что, – ответил беззаботный маг. – Главное, что мы пришли, а остальное – несущественные детали. Можем проскользнуть тихо, как мыши, если хочешь, но это будет куда более невежливо, чем наше маленькое опоздание.
Она закатила глаза. Уж Эллана-то точно не пыталась быть вежливой по отношению к эванурисам. Увидев надменного брата хозяина дома, девушка закусила губу. Тот как раз окликнул Фалон’Дина, и оба направились к новоприбывшим гостям. Спины они держали одинаково прямо, подбородки – неудобно высоко. Заметив на лице Элланы презрительное выражение, маг чуть сильнее сжал ее ладонь.
– Ну надо же, и ты здесь, – сказал Фалон’Дин, оглядывая гостя. – Приятная неожиданность. Я уже собирался посадить на твое место кого-то другого.
– Да никто к тебе больше и не ходит, – заметил эльф, чуть приподняв бровь. – Прости, мы немного устали. Можно нам вина, или в этом доме приходится кого-то бить, чтобы его принесли?
– Ха, бей кого хочешь, – ответил ему Диртрамен. – Только так, чтобы следов не оставалось. Я же делюсь своими игрушками, приятель.
Произнес он это с едва различимым укором, поглядев на Эллану, скованную ее красивым платьем. Каштановые волосы уложены и гладки, запястья в браслетах, шея – в золоте, а кожа, некогда грубая и сухая, ныне лоснилась от мазей. Но все напрасно. Каким бы цивильным не был ее облик, внутри бушевал дикий пожар, пусть и чуть притихший. Фалон’Дин видел искры пламени достаточно четко, ощущал запах дыма и улыбался где-то внутри себя.
Дикарку раздражали их лица, и она старалась не рассматривать эванурисов с близкого расстояния. Девушка заметила Гиланнайн, смотревшую на нее с интересом. Белые волосы магессы были сколоты на затылке, ее красивые пальцы крепко обвились вокруг серебряной чаши. Казалось, что девушка немного нервничает.
Пока Фен’Харел перебрасывался шуточками с остальными гостями, дикарка стояла рядом. Она смущалась, злилась, находясь здесь, и маг держал свою ладонь на ее талии. Андруил понимающе улыбалась, глядя на фаворитку «друга». Странно, что эванурис раньше никого с собой не приводил, ведь так поступали многие. Охотница отличилась больше всех: ее избраннице позволили войти в круг правящих, ей достались привилегии, положение и новые возможности, Андруил получила неимоверную гордость за свою воспитанницу, любовницу, партнершу.
– Ха, ты не видел этих глаз, Джун, о, ты просто не видел его в тот момент. Это стоило всех потраченных денег.
Эллана то и дело слышала обрывки разговоров. Имя «Джун» снова всколыхнуло в девичьей памяти лицо той беглой рабыни, что не так давно присоединилась к ее клану. О нем она говорила часто, его имя выкрикивала по ночам, плача от страха. Боль кольнула шею дикарки, словно в кожу всадили иглу. Темнокожая эльфийка, стоявшая напротив носителя звучного имени, улыбалась, и делала она это как-то диковато, неправильно. То ли зубы ее были слишком острыми, то ли в глазах виделось что-то пугающее.
– Мы можем потанцевать, если ты хочешь, – сообщил Фен’Харел, наклоняясь к девушке. – Или иди и познакомься с кем-нибудь, не робей.
Скучающее выражение лица девушки доставляло магу дискомфорт. Он хотел, чтобы подруга его развеялась, взбодрилась. Ему смена обстановки всегда помогала, и ей, казалось, должна была помочь. Эллана, не желавшая расстраивать мужчину, кивнула, выдавив из себя улыбку. Она сообщила хозяину, что танцевать не хочет, и пройдет по дому в поисках новых знакомых.
Но прошлась она в поисках уединения. Слуг здесь полно: они шныряют тут и там, держа в руках тяжелые серебряные подносы. Эллана смотрела по сторонам с любопытством, разглядывая убранство. Нет, здесь не так аскетично, не вычурно. Что-то среднее между кричащим домом Андруил и аккуратным поместьем Фен’Харела. Надо заметить, что этот гад все же не лишен вкуса: не было здесь бесконечных злотых скульптур, лепнины и мозаики вместе взятых. Темные холодные цвета, вроде фиолетового и пурпурного царили, придавая комнатам какую-то чрезмерно веселую, но наряженную атмосферу.
Пытаясь скрыться от гула разговоров, Эллана бездумно шла вперед. Иногда она заглядывала в глаза рабов, чтобы понять, чего смогла избежать, выскользнув из лап мага так ловко. Но эльфы отворачивались от нее: натаскали их хорошо. Фалон’Дин быстро учил новеньких манерам, говорил, что гостям в глаза смотреть нельзя, говорить и трогать их – чревато серьезными последствиями.
Проходя мимо открытых дверей, Эллана боялась заглядывать внутрь. Ей казалось, что вот-вот из-за угла покажется лицо страждущего, казалось, что к ней протянут руку, моля о помощи, а Эллана не сможет сделать ничего. Она только отпрянет, убежит. Браслеты сковывали запястья. Эльфийка чувствовала неприятный холод, исходивший от каменного пола. Она кротко улыбнулась, увидев небольшой балкончик впереди. Наверное, свежий воздух сможет остудить ее разум.