Собрание окружали деревья. И не небольшие, не ветвистые крупные малыши, покрытые мягким древесным мхом. Вокруг расположились исполины, видевшие почти столько же зла и жестокости, сколько эванурисы, жившие задолго до появления Элланы, рабов и рабства, да и, возможно, даже этой земли, что теперь была к ним так щедра. Эльфийка схватила Фен’Харела за руку, увидев за спиной Диртамена лицо брата, лицо, разрисованное теперь уже другим валласлином.
– Не нужно крутиться, если тебя не покусали муравьи, Эллана, – шикнул маг, начиная раздражаться еще сильнее. – Не привлекай к себе внимания.
Он одернул руку, и этот грубый жест заставил дикарку громко вздохнуть. Фен’Харел с самого утра пребывал не в лучшем своем настроении, и это ощущали все вокруг. Он нервничал, срывался на слугах, не привыкших спешить или терпеть такое отношение. Эльфийка даже отшагнула от него, чувствуя горькую обиду в своей разрываемой муками грусти и нетерпения груди.
– …И пусть сегодня победит тот, кто достоин победы больше остальных, – говорила Андруил, заканчивая наконец болтать и приступая к самой веселой части мероприятия.
Она ведь специально не говорила «сильнейший», понимая, что эта тема в кругу эванурисов – запретна. Они достаточно мерились силами раньше, и теперь это – лишнее волнение. Девушка спрыгнула с импровизированной трибуны и прошла к своему шатру. Охота объявлена открытой, победительница прошлого турнира закончила свою речь, но никто не спешил. Фен’Харел дернул девушку за руку, когда та попыталась ринуться к их тенту, схватить первый попавшийся под руку лук и тут же рвануть на охоту, пока всю дичь криками не загнали в самую чащу.
– Ты освободил ее, Фен’Харел? – спросила Гилланайн, подошедшая сзади. – Неплохое повышение, милое дитя, неплохое.
Маг не ответил, Эллана тоже не стала. В голосе магессы не было ни издевки, ни неприязни, но эльфийке почему-то захотелось огрызнуться ей в ответ. Дойдя до лагеря, девушка заметила, что Синтар, Зенитар и парочка других эльфов уже готовы к отправлению. Странно, ведь они все недавно стояли в одном ряду, бок о бок. Маг пригладил волосы девушки, улыбнулся ей, когда та кинула в сторону мужчины непонимающий взгляд.
– С собой можно взять только десять рабов, не больше. Прости, Эллана, но ты пока что считаешься за раба.
Она и не обижалась. Пусть считают так, как хотят. Десять рабов следовали за каждым из эванурисов, все начинали охоту одновременно. Андруил и ее золотая стайка размалеванных девиц нырнули в одну сторону с Фалон’Дином. Он почему-то взял с собой самых здоровых рабов, чьи плечи были широки, как шкафы в его поместье. Эллана тихо хихикнула, понимая, что охотятся эванурисы либо не часто, либо плохо, только для того, чтобы собрать трофеи.
Конечно. Для них это лишь развлечение, тогда как для дикарей – способ выживания. Девушка гордо вздернула подбородок, сжимая в руках лук. Из сильвана, из гибкого, крепкого дерева. Фен’Харел первым нырнул в лес, в руках он нес только свой посох с птичьим черепом, привязанным к древку. Рыжие волосы трепал свежий ветер, несший с собой прохладу, забиравший духоту и жар. Дикарка шла следом, чувствуя, что таланты ее расходуются зря.
Шли они долго и безрезультатно. Маг знал об охоте лишь из книг, на практике знания он применял только в этот день, который не слишком почитал. Эллана хмурилась за его спиной, не могла расслышать ни одного шороха из-за стройного топота ее шумных спутников.
– Я не вижу за тобой никаких следов, – говорила она тихо.
– Я сам отслежу всех, кого захочу, – улыбаясь, ответил ей маг.
Эллане эта отговорка не понравилась. Дикарка цокнула языком, заставив себя пройти вперед. Ботинок она не надела специально, надеясь чувствовать землю под ногами. Ее грубая кожа позволяла не замечать дискомфорта, касаясь холодной, чуть влажной почему-то почвы. Маг старался всматриваться в зеленую листву, выискивая дичь, но понимал, что это ему удается не так хорошо.
– Такой толпой мы идти не можем.
– О, Эллана, помолчи хоть немного. От тебя больше шума, чем от нас всех, – огрызнулся Фен’Харел, начиная нервничать.
Девушка остановилась. За ней остановились и все остальные. Сердце стучало в груди, избивало уставшие от этого действа ребра. Эльфийка нахмурилась, глядя в спину эвануриса. Должно быть, он не сразу понял, что процессия за ним остановилась, ведь повернулся к ней медленно и не сразу.
– Да ты понятия не имеешь о том, что делаешь, верно? – спросила дикарка, быстро повышая тон. – И как можно было поспорить на…
– Эллана! – возмутился он, кривя губы. – Ты не знаешь, о чем говоришь.
– …Зная, что ты полный профан в этом деле, зная, что на кону стоит чья-то жизнь…
– Замолчи.
– Неужели ты попросту не смог смирить свою гордость? – спрашивала дикарка, разводя руками. – И признаться, что не сможешь выиграть, используя такие методы?
Охота только началась, но дикарка сразу решила, будто маг не справится с испытанием. Оба говорили громко, оба действовали необдуманно. Дикарка чувствовала, как краснеют ее щеки. Нервишки шалили у обоих, близость битвы, пыл соревнования, долгое молчание в лагере… Эллана волновалась за потерявшего свободу брата, Фен’Харел – за несчастную судьбу одного из своих рабов. Сейчас-то он понимал, что поступил необдуманно, но выслушивать упреки от девушки, что не знает и половины того, что знает он, эванурис не собирался.
Он уже побеждал в этом состязании, и побеждал без помощи Элланы, что тогда еще даже не появилась на свет. Фен’Харел смотрел на нее свысока, смотрел с вызовом. Дикарка отвечала тем же. Жаль только, что разница в их росте была не в ее пользу, да и небольшая низина, в которой дикарка остановилась, пришлась очень некстати.
– Пожалуй, нам стоит разделиться, – шикнула дикарка, понимая, что если сейчас не остановится, ссора их перерастет в скандал.
– Нет. Здесь опасно, Эллана, просто иди за мной молча и не мешай.
Но она не послушалась. Дикарка, уже отошедшая от него на пару метров, возвращаться обратно не собиралась. Она даже головы не повернула, услышав реплику эльфа. Меж тем гнев в его душе рос, клокотал у самого горла. Девушка перепрыгнула через большой корень, торчавший из сырой земли, и только тогда позволила себе посмотреть в сторону эльфа, хмурившегося от ее выходок.
– Ты мне больше не указ, – произнесла она, показывая на свое чистое лицо. – Посмотри, мне никто теперь не указ!
– Эллана, идем, – ввернул Зенитар, явно стесняясь своей внезапной реплики. – Вместе мы все сможем лучше, чем врозь.
– Нет. Охота не так работает, – заверила его эльфийка.
– Оставьте ее, ладно, – сказал эванурис. – Пусть идет одна, мне наплевать.
«Наплевать». Эллана услышала это мерзкое слово. Что-то больно ущипнуло ее за ногу, хотелось развернуться и продолжить этот разговор или извиниться и замолчать, никогда к нему не возвращаясь. Но девушка так не поступила. Она гордо задрала подбородок, прижимая к себе лук, и пошла вперед, раздвигая ветви деревьев. Они клонились все ниже и ниже под весом листвы и зреющих плодов.
По пути дикарка сорвала пару орешков и бегло очистила их от скорлупы. Хранительница жарила их и посыпала сверху толченым эльфийским корнем и душистым перцем, угощая клан. Сейчас бы эльфийке очень хотелось ее увидеть, даже обнять, прощая и ворчливое брюзжание старухи, и ее бесконечные упреки, адресованные всей молодежи и Эллане в частности.
Углубившись в воспоминания, дикарка ушла далеко. Пейзаж не менялся: высокие деревья, ветви которых укрывала изумрудная листва. На одно из таких эльфийка и запрыгнула, спрятавшись в листве от посторонних глаз. Теперь-то она решила двигаться не по земле, чтобы не спугнуть дичь своим приближением. Оружие в ее руках чувствовало себя комфортно, и дикарка быстро натянула тетиву, увидев внизу медленного старого зайца.
Он успел шевельнуть длинным ухом, успел потянуть носом воздух, почуять приближение смерти. Стрела вонзилась твари в шею, кровь прыснула из раны, тут же окрасив серовато-коричневую шерсть в алый. Гордость снова положила руку на плечо эльфийки. Она спросила Эллану о том, что она думает по поводу того, скольких зайцев выловил Фен’Харел к этому времени.