— Не такой уж и добрый, — фыркнул Второй.
Не помню, как его звали. Кажется, Тобирама? В любом случае, шиноби буркнул что-то о поиске выживших и ускакал, как кузнечик. Третий и Четвёртый, обменявшись парой знаков на пальцах, тоже разделились: Намикадзе остался рядом со мной, а Хирузен отправился в противоположную от Второго сторону.
— Они поищут других, кто остался в сознании, — пояснил Минато. — Почему на тебя не подействовала техника?
— Точно не знаю. Кацую-сан говорит, что это из-за повреждения чакросистемы. Я в своё время попала под одно дзюцу.
Намикадзе понятливо кивнул, а после, будто вспомнив что-то, спохватился:
— Хьюга-дзин, а как тебя зовут? Меня-то ты наверняка знаешь.
— Хьюга Хината, — улыбнулась я. — Советник клана.
Моё имя было Четвёртому знакомо из рассказов Наруто, так что на меня посыпался град вопросов об Узумаки. Я не отставала: спрашивала о загробном мире и о том, запомнит ли он полученную от меня информацию.
Оказывается, запомнит. Ещё и Кушине сможет передать, потому что души не развеивались после смерти весьма продолжительный срок.
— Всё дело в чакре, — объяснял Минато, разводя руками, — она должна, так сказать, выветриться. Этот процесс идёт вместе с затиранием воспоминаний, так что ты медленно обезличиваешься. Сейчас, когда я об этом говорю, тебя это может испугать, но, на самом деле, всё ощущается естественно. Нет ни отторжения, ни страха.
— Просто всё по-другому?
— Точно, точно. Так, а это ещё что?
Я тоже это ощутила. Возмущения чакрополя были странными и неестественными, они чувствовались как наросты и язвы в ткани реальности. Никакого бьякугана не надо было, чтобы понять, что идёт что-то неправильное.
Потом объявилась Кагуя.
Минато успел выдернуть меня из-под атаки только благодаря своей чудесной и быстрой технике. От резкого перемещения в пространстве желудок сжался, но тошнить было нечем — я не ела нормальной еды около четырёх суток. Только пищевые пилюли, и то меньше нормы.
Кагуя меня поразила.
В ней было слишком мало общего с показанной в аниме Богиней. Только одежды, рога и длинные выцветшие волосы, да совершенно белый бьякуган.
А так — передо мной парила иссушенная мумия некогда красивой женщины. Мне было странно, что Кагуя вообще может шевелиться, до того сухой и тощей она была. Казалось, одного прикосновения к натянутой на кости коже будет достаточно, чтобы тело Богини распалось прахом.
И лицо её ничего не выражало. Тонкий подбородок, сахарная переносица, запавшие от худобы глаза.
А ещё Кагуя постоянно плакала.
Четвёртый успел меня отшвырнуть от себя до нового нападения Богини. Кролик разделалась с отцом Наруто в несколько ударов. Взгляд Минато был полон паники и огромного, ужасного сожаления: не смог, не спас названную сестру сына, подвёл.
Потом тонкие жёсткие пальцы обхватили мою шею. Не сильно, я могла дышать. Вторая рука Богини невесомо прикоснулась к моему животу.
— Двое, — сухим, как и она сама, голосом прошептала Кагуя, — мальчики…
Поток слёз стал больше, губы беловолосой скривились, точно от боли.
Кроличья Богиня швырнула меня в чёрный зев открывшегося портала. После мига темноты перед чувствительными глазами вспыхнул электрический свет. Удар о стену выбил из меня дух, заныло больное плечо. Дыхание перехватило, и в попытках глотнуть хоть немного воздуха, я наелась пыли: сверху на мою голову не переставая сыпалась штукатурка.
Так что вместо вдоха я закашлялась, буквально выплёвывая из себя остатки воздуха.
Надрывно визжали автомобильные гудки, стрекотал трамвай. Пахло мусоркой и гнилыми банановыми шкурками.
========== 1 ==========
В раковину упало несколько чёрных прядей. Я перехватила кунай поудобнее и отрезала ещё пару.
Чёлка. У канонной Хинаты Хьюга была чёлка.
Значит, и у меня будет.
Туалет в первом подвернувшемся торговом центре был грязным, да и пахло в нём соответствующе. В другом случае я бы побрезговала сюда даже заходить. Однако тут было нужное мне зеркало и неплохое освещение, а вот оплатить услуги парикмахера я не могла.
Ну, самостоятельно себе чёлку сделать не так сложно. Тем более, волосы у меня прямые и тяжёлые, а кунаи я перед войной хорошо наточила.
Из мутноватого от разводов зеркала на меня смотрела хорошенькая куноичи. В этом мире, — моём мире, — меня бы, правда, назвали бы отличным косплеером. Я как чувствовала, не одевала боевой жилет объединённой армии, а осталась в одежде Хинаты — лавандовой куртке и тёмных штанах. Хитай-ате, правда, был иероглифический, а не коноховский. Но это мелочи, право слово.
Ещё раз посмотрелась в зеркало. Вроде ровно.
В принципе, можно было бы обойтись и без чёлки, но лучше бы мне влиться в ряды анимешников и косплееров. Это позволит первое время не беспокоиться о внешнем виде и сверкать бьякуганами по сторонам. Потом надо будет что-то думать, хоть хенге, хоть линзы. Но это потом.
Пока было время, перебрала вещи. Три запечатывающих свитка, пятнадцать сюрикенов, семь хорошо наточенных кунаев. Моток лески, печати фуин, бинты, чакропилюли и пищевые таблетки, тельце Кацую. Слизень не подавала признаков жизни, хотя на ощупь была такой же тёплой и мягкой. Её я убрала в один из подсумков.
Пока искала зеркало, то стащила у какого-то мужчины бумажник и телефон. Не знаю, может, это и плохо, только в мире шиноби быстро привыкаешь к тому, что собственная шкура дороже. Техника оказалась слишком хрупкой, я даже успела примять пластиковый корпус своими пальцами.
Шиноби ведь намного сильнее обычного человека, телефоны на нас не рассчитаны.
Денег в кошельке было не так много, а календарь на телефоне указывал неутешительную дату: с момента моей смерти тут прошло всего пара дней. Для меня этот период растянулся на значительно большее время. Два или три дня против двух с половиной лет!
Последний раз взглянув в зеркало, я скривилась. Хотела обратно, к налогам и сестре?
Получай.
***
Уходить от места моего попадания было боязно, так что я порадовалась небольшому парку рядом с пропахшим мусором закоулком. Мой родной город обзаводился этими мелкими зелёными зонами, точно подросток — прыщами. Раньше мне, любительнице асфальта, казалось, будто в городе много зелени.
После двух лет в мире, где о прогрессе и производственной революции даже не слышали, все эти парки казались ничтожно маленькими. Я задыхалась от запаха бензина, асфальта и резины. А ещё — от сигарет и людского пота.
В самом деле, что ж такого надо жрать, чтобы так вонять?! В мире шиноби всё было натуральным, о фастфуде никто и не слышал. Так что пот не пах даже у крестьян. Что уж говорить о ниндзя: мы потеем только при перенапряжении чакросистемы.
Парк оказался маленьким. Да это не парк был даже, а так — небольшая аллея с тремя лавочками вдоль заасфальтированной дорожки. Деревьица сзади убогих сидений были тощими и слабыми, а ещё гнулись внутрь от автострады и трамвайных линий.
Я выбрала себе лавочку, с которой было хорошо видно место моего появления. Хотя, на самом деле, в этом практически не было необходимости: бьякуган давал достаточную широту обзора.
Чтобы хоть как-то успокоить нервы и провести время, я села на лавочку и начала медитацию.
Внешне это никак не проявлялось, я просто замерла. Разве что кого-то могло смутить, что я не моргала — бьякуган практически не пересыхал, уж не знаю, в чём дело. Зато внутри велась напряжённая работа, вспыхивал очаг чакры и вибрировали от энергии каналы. Сенчакра была и в этом мире, и во время медитации тело пыталось её впитать.
Я не давала. Помню, чем это опасно.
Но, на самом деле, меня беспокоило другое: в мире технологий очаг не работал так, как нужно.
Проще говоря, чакра в моём теле не восстанавливалась.