— Поняла.
В этот момент на приборной доске замигала оранжевая лампочка, и Гарик мгновенно отозвался в наушник:
— Оранжевый, 33. Да, Жанночка, понял, где? Хорошо, я там буду, — он посмотрел на часы, минут через пятнадцать. Телевизионщики уже там? — Гарик буркнул что-то неразборчиво себе под нос. — Ладно, разберемся. Веди меня.
Проблесковый маяк на крыше, странного фиолетового цвета и инструкции в наушники позволили нам очень быстро домчаться до места. Мы оказались в каком-то дворе, перед обычным, ничем не примечательным 9- этажным домом.
— Какой этаж? Шестой? Квартира? Понятно, — Гарик вышел из машины и быстро пошел к дому. Я поплелась за ним, абсолютно не понимая, что происходит. В лифте, он все-таки решил кратко ввести меня в курс дела.
— Девочка играла где-то на старой помойке, родители на работе. Она нашла симпатичную резную дудочку из кости, пришла домой, решила в нее подудеть. Дудочка оказалась сильным артефактом — такие были у индийских военачальников. Откуда она взялась здесь непонятно. Ясно одно — на звук сползаются змеи в радиусе нескольких сот километров. Все было бы хорошо, если бы рядом не было выставки насекомых и змей. Продолжать?
— Не надо, — я сглотнула.
— Я беру телевизионщиков, ты — соседей, потом помогаешь мне, поняла?
Я кивнула, лифт остановился и открыл двери, показывая мне толпу народа, среди которой мелькал здоровый мужик с камерой в руке, а рядом бегала маленькая девушка с микрофоном.
— Добрый день, — я и не знала что у Гарика мог быть такой уверенный и спокойный голос. — Социальная служба, у кого какие проблемы?
— У всех проблемы, — заверещала старушка в углу, — вон гады сползлись сюда ото всех краев, жизни не дают. И так пенсия крошечная, воды нет, Чубайс свет отключил…
Гарик метнул на меня зверский взгляд и я сразу включилась в работу. Он же тем временем, о чем-то беседовал с девушкой-телевизионщицей, доверительно приобняв ее за талию. Девушке похоже это нравилось, так как она не спешила отстраняться, а придвигалась еще ближе.
— Я уж писала, писала. Ну, подождите, я вот до президента дойду, он вам всем покажет, — вопль резвой бабульки переключил мое внимание. Гул соседских голосов выразили свое согласие с зачинщицей паники.
— Бабушка, ну, не стоит так волноваться, — подошла я к ней. — Мы сюда специально приехали, чтобы разобраться со всем, что вам не нравится. Только вы так быстро не говорите, а то я не успею записать.
— Правда запишешь? — бабка посмотрела на меня, прикидывая, можно ли мне доверять. Что-то во мне ее убедило, что можно, поэтому, она начала дублировать речь про пенсию, свет и гадов, уже лично мне. К счастью, на пониженных тонах. Толпа соседей, человек семь-восемь, замолчали, тревожно вслушиваясь в правильность бабкиного изложения, поддакивая время от времени.
Через полторы минуты, я решительно ее остановила.
— Граждане соседи, — громко сказала я, чтобы было всем слышно. — Ситуация держится под контролем. Я знаю, что у вас, у всех накопилось то, что вы хотите высказать. Я предлагаю вам разойтись по квартирам, и изложить ваши претензии в письменном виде, потом я пройдусь по квартирам, соберу ваши послания и передам вышестоящему начальству.
— Про что писать-то? — спросила высокая женщина лет сорока.
— Про проблемы ваши пишите. Что нравится, что не нравится. Какие претензии к ЖЭУ? Тепло ли в квартире, капает ли с потолка. Вовремя ли платят зарплату? В общем, все, что волнует лично, именно вас. Давайте, я запишу номера ваших квартир.
— А план по реорганизации Совета Федерации можно? — спросил дедок в надвинутой на брови шапке ушанке. Очень по погоде.
— Нужно, — великодушно разрешила я, — и обязательно выскажитесь по поводу ситуации на мировых политических аренах. Только, — я подняла руку, — мы здесь будем недолго, давайте расходитесь по квартирам и пишите. Через сорок минут я соберу все листы.
Люди, переключившись на свои личные проблемы, разошлись по домам, забыв о том, что их собственно из квартир вытащило.
Гарик тем временем разобрался с телевизионщиками. Не знаю, что он им сказал, но девушка, загадочно улыбнувшись ему на прощание, защебетала что-то своему спутнику. Тот пожал Гарику руку, и они ушли. Мы остались в полном одиночестве.
— Значит так, — Гарик развернулся ко мне, — ситуация такова. Я должен аннулировать действие артефакта, для этого мне нужно, чтобы он не использовался девочкой, но чтобы она не выпускала его из рук и должно быть присутствие третьего лица в энергетическом поле артефакта, поняла? Делай, что хочешь, но чтобы и ты, и девочка за эту дудку держались, желательно обеими руками.